первая операция по смене пола
Необычная история Лили Эльбе: первого мужчины, ставшего женщиной
В 2015 году в кинотеатрах по всему миру был показан фильм «Девушка из Дании», в котором впервые была оглашена история Лили Эльбе — первого человека, прошедшего операцию по хирургической коррекции пола. Реальная же история этой женщины, однако, была ещё более сложной, чем сценарий биографического фильма.
Лили Ильзе Эльвенес, более известная как Лили Эльбе, родилась под именем Эйнар Магнус Андреас Вегенер 28 декабря 1882 года в Вайле, Дания. Иногда годом рождения Эльбе называется 1886 год — эта дата идёт из книги о ней, в которой ряд фактов изменён в целях защиты личной жизни фигурирующих в ней лиц. Эйнар Магнус Андреас Вегенер был известным художником-пейзажистом. Он отучился в Датской королевской академии изящных искусств в Копенгагене, где познакомился с Гердой Готлиб — талантливой художницей, которая вскоре станет его женой. Они поженились в 1904 году, когда Вегенеру было 22 года, а Герде — 19 лет. Они оставались супружеской парой до 1930 года, когда начался путь перехода Вегенера от мужчины к женщине.
Пара путешествовала по Италии и Франции, прежде чем обосноваться в Париже 1912 году. Здесь Вегенер мог вести более открытый образ жизни в роли женщины, выдавая себя за свою же сестру. А перевоплощения в женщину начались с момента, когда однажды на работу не явилась натурщица Герды, с которой она писала портрет. Герда попросила мужа надеть чулки и туфли на каблуках, чтобы написать его ноги вместо ног отсутствующей модели.
Со временем Герда Готлиб прославилась своими картинами красавиц с миндалевидными глазами, одетых в шикарные наряды. Позже она шокировала публику признанием, что моделью на самом деле был её супруг. Вегенер начал часто одеваться в женскую одежду после замены модели Герды, и вскоре начал появляться на публике как «Лили Эльбе», в конечном итоге идентифицируя себя как женщина во всех отношениях. К 1920-м годам Вегенер представлялся женщиной, посещая в этом образе различные праздники и развлекая гостей в своем доме.
Позже Лили начала отношения с французским арт-дилером Клодом Леженом, за которого она мечтала выйти замуж и от которого хотела иметь детей. Она с нетерпением ждала своей последней операции по вживлению матки, которая стала одной из первых операций такого рода в мире. Эта и ещё одна экспериментальная операция была проведена в 1931 году. Её иммунная система отвергла пересаженную матку, что привело к остановке сердца Лили. Она умерла 13 сентября 1931 года, через три месяца после операции.
Герда, бывшая жена Лили Эльбе, несколько лет провела замужем за офицером итальянской армии Фернандо Портой, который спустил все её сбережения. После развода с ним в 1936 году она вернулась в Данию, стала злоупотреблять алкоголем и в 1940 году умерла в полной нищете.
Первая завершенная операция по смене пола. Рига, 1972 год
Быть первым не только почётно, но и очень опасно. Особенно в медицине.
5 апреля 1972 года закончилась первая в мире полная операция по смене пола: физиологически полноценной женщине, которая с детства ощущала себя мужчиной, создали половой член, удалив матку и влагалище. Операция была проведена в Советском Союзе. Она стала возможной благодаря исключительной решимости пациента и отваге хирурга Виктора Калнберза. За этот «противоречащий социалистическому строю» поступок великий врач был подвергнут наказанию, и подобные операции запретили на 17 лет.
Москвичка Инна
К 1968 году, когда началась эта история, во всём мире операций по смене пола было сделано всего 4, и закончились они созданием гермафродитов: например, женщина, ощущавшая себя мужчиной, усилиями пластических хирургов получала половой член, но сохранила женскую репродуктивную систему и теоретически могла забеременеть. На полное превращение первой пошла 30-летняя москвичка по имени Инна.
Ей были даны одновременно формы Венеры Милосской и мозг настоящего мужчины. После третьей попытки самоубийства из-за несчастной любви к девушке Инна решила обратиться к знаменитому биологу-экспериментатору профессору Демихову. Весь Советский Союз смотрел киножурналы с собаками, которым он успешно пришивал вторые головы. Удача этих опытов внушила девушке надежду, что однажды она сможет наконец перестать играть чужую роль.
Но Демихов не был врачом и не имел права оперировать людей. Он позвонил директору Рижского НИИ травматологии и ортопедии Виктору Калнберзу и сказал: «Пришла приятная женщина с высшим инженерным образованием. Она хочет сменить пол, стать мужчиной. Вы успешно занимаетесь пластической хирургией. Если сумеете, помогите». Калнберз действительно создавал новые фаллосы тем, кто их утратил после несчастного случая или ампутации, но просьба Инны повергла его в замешательство.
Изучив литературу, Калнберз понял, что операция технически возможна. Однако недоделанное хуже несделанного – всё же надо удалять матку и влагалище. У здоровой женщины такое возможно только по жизненным показаниям. Назначили психиатрическую экспертизу пациентки. Профессор Григорий Ротштейн пришёл к заключению, что гормоны и гипноз бессильны. Если пациентка не станет мужчиной соматически (телесно), она рано или поздно покончит с собой. В 1969 году Ротштейн умер – его здоровье было подорвано во время «дела врачей» – и не увидел полного преображения Инны. Чувствуя, что ей могут помочь в Риге, пациентка заявила, что живой оттуда не уедет.
Провал врача-сердцееда
И всё же, когда Инну первый раз положили на операционный стол, у врачей не поднялась рука на её прекрасное тело. Ассистент директора Леопольд Озолиньш сказал: «Нельзя такую женщину превращать в мужчину, ведь она может доставить ещё столько радости». И операцию отменили, поручив Озолиньшу провести «психотерапию».
Озолиньш был из тех неотразимых врачей-сердцеедов, без которых не бывает по-настоящему хорошей клиники. Для такого профессионала любая атакованная женщина есть уже покорённая. Любая, только не Инна. Эта неудача убедила медперсонал: раз девушка не влюбляется в доктора Озолиньша, значит, операция обоснована. А заметив, что пациентка стала собирать таблетки снотворного, решили больше не тянуть.
Инна, ставшая мужчиной
Первый из 4 этапов операции прошёл 17 сентября 1970 года. Инна жаждала избавиться ото всего женского, но Калнберз сначала создал из тканей передней брюшной стенки половой член с мочеиспускательным каналом, и лишь потом удалил молочные железы. Делать экстирпацию матки пригласили опытную женщину-гинеколога, однако та спасовала: за удаление половых органов без жизненных показаний можно лишиться диплома врача. Пришлось Калнберзу заканчивать всё самому. Матка оказалась со множественными фибромиомами, развившимися от массированного применения сначала женских, а затем мужских гормонов.
С апреля 1972 года Инна смогла наконец взять мужское имя и носить мужской костюм, а врачи про себя стали называть её «он» и «пациент». «Он» повадился ходить в больничный гараж, где подружился с шоферами. С ними «он» курил, выпивал и матерился вволю, наслаждаясь возможностью пребывать в мужской компании без мужских посягательств. У женщин имел большой успех, так как понимал их и знал по себе, что такое, например, месячные или туфли на шпильках. Через полгода он уже был женат. И женат вполне счастливо, разве что супруга часто ревновала его.
Высокая комиссия
8 августа в Ригу приехала комиссия союзного Минздрава: главный гинеколог СССР, главный уролог Москвы и другие известные специалисты. Подозрительно моложе и скромнее всех был психиатр из Института имени Сербского. Калнберз показал гостям все 4 истории болезни, фотографии операций, киносъёмки и диапозитивы. Присутствовал пациент со своей [тогда ещё] невестой, и рассказывал, как он счастлив. Члены комиссии, настоящие профессионалы, увлеклись и написали самое лестное заключение.
Оставшись наедине с Калнберзом, молодой психиатр Владимир Мелик-Мкртычян спросил:
Ты хоть понимаешь, зачем я здесь?
Конечно, ведь транссексуализм – это психиатрическая патология, и надо было оценить правильность моего решения…
Ты очень наивен. Я должен дать оценку тебе.
Скорее всего, министр здравоохранения СССР – выдающийся хирург Борис Васильевич Петровский – страшно обиделся, что операцию сделали без его ведома. Как многие самолюбивые профессионалы, он желал быть не просто лучшим, а единственным. Если бы операцию оформили как проходившую под руководством Б.В. Петровского, всё пошло бы иначе. А так – молодому Мелик-Мкртычяну намекнули, что для быстрого карьерного продвижения достаточно написать, будто Калнберз болен, и быть ему тогда не директором РИТО, а пациентом Института судебной психиатрии.
Разговор с министром
П: Вы своими действиями нарушили наши законы, понимаете вы это?
К: Я помогал больной. Она была на грани самоубийства.
П: Подумаешь! Пусть бы убивала себя. Почему вы не посоветовались ни с кем [например, со мной] и делали всё в тайне?
К: Никакой тайны мы не делали. Привлекались психиатры, эндокринологи, сексопатологи. И потом, какой хирург заранее трезвонит о новой операции, которая может не удаться? Мы создали сначала всё мужское, а потом по желанию пациентки удалили женское…
П.: Какое варварство! У здоровой женщины удаляют молочные железы, матку!
К: Матка оказалась изменённой. У больной был фиброматоз и эрозия.
П: Тоже мне больная! Это разврат! Вам известно, что у нас запрещена педерастия? Эта операция не из нашего общества! Вот капиталисты бы вас поддержали.
К: Я в их поддержке не нуждаюсь. Но ведь может случиться, что кто-то действительно поддержит. И тогда я невольно окажусь в роли Александра Солженицына.
[Годом ранее в Париже вышел новый роман преследуемого в СССР Солженицына, а в 1970 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе. Тут министр немного сдал назад, потому что хирург, совершивший первую операцию по смене пола, мог бы отлично устроиться на Западе].
П: Что вы такое говорите? Вы коммунист?
П: И что ж, вы считаете, такие операции надо делать?
К: Я их делать не буду. Нарушать ваш приказ я не собираюсь. Но раз психиатры пришли к выводу, что операция необходима по жизненным показаниям, мои несовершенные действия всё же преследовали гуманную цель.
[И тут министр проговорился…]
П: Да это не психиатры к вам её направили, а Демихов! Он только и способен, что собачьи головы к задницам подшивать, и не больше!!
[Из чёрной зависти Демихова сживали со света. Случилось так, что во время пребывания министра в Германии Демихов прочёл там пару лекций, и немецкие СМИ трубили о пионере трансплантологии, совершенно не заметив Петровского. А теперь враг обставил министра руками хирурга Калнберза].
Вас под суд надо, это же эксперимент на людях. Вы больны. Солженицына какого-то поминаете. Вам надо перестать бриться и мыться, и в самом деле будете похожи на Солженицына. Возьмите отпуск, полечитесь, отдохните.
[Тут Калнберз вынул козырь].
К: Я себя хорошо чувствую. А вместо отпуска – я сейчас еду в Мюнхен.
[Только что началась Олимпиада в Мюнхене, где Калнберз был необходим как специалист по спортивной травматологии. Теоретически угроза суда могла побудить его “выбрать свободу”. Кроме того, за Калнберза было горой руководство советской Латвии].
П: Вы поймите, я вам не враг, я как раз хочу помочь вам выпутаться из данной ситуации. Решение о вашем наказании было бы лучшим выходом.
Пять подпольных операций
1 сентября 1972 года вышел секретный приказ А-130 о строгом выговоре Калнберзу за «калечащую операцию», которая не отвечает устройству и идеологии нашего общества. Подобные операции запрещались впредь, и врачам не разрешалось говорить и писать о них в СМИ.
Но этим Петровский не ограничился. На каждом активе в столицах союзных республик и областных центрах России он заговаривал о некоем хирурге, который из нормальной женщины сделал искусственного мужчину: «Жаждал славы, а получил бесславие!»
Довольно скоро стало ясно, кто имеется в виду. Получилась отличная реклама, теперь Калнберз был нарасхват. Его пациентом стал секретарь ЦК КПСС, и «чудо-хирург» попал в круг знакомых Галины Брежневой. А когда в его записной книжке появился телефон председателя КГБ Юрия Андропова, Калнберз начал подумывать о подпольных операциях по поводу транссексуализма. Но провёл всего пять, в то время как за рубежом их отрабатывали и ставили на поток.
Запрет действовал до 1989 года. К тому времени Калнберз за другие достижения в науке стал академиком АМН СССР. Петровский давно уже не был министром. Теперь он искал дружбы Калнберза и время от времени просил его голосовать за определённых кандидатов на выборах в Академию.
Михаил Шифрин
По материалам книги воспоминаний
В.К. Калнберза «Моё время».
Как проходила первая полная операция по смене пола в Советском союзе (и в мире тоже!)
Подписаться:
Поделиться:
Первая в мире полная операция по смене пола закончилась 5 апреля 1972 года: физиологически полноценной женщине, которая с детства ощущала себя мужчиной, создали половой член, удалив матку и влагалище. Публикуем отрывок из книги «100 рассказов из истории медицины» о том, как советском хирургу Виктор Калнберзу это удалось (и чем обернулось).
К 1968 г., когда началась эта история, во всем мире операций по смене пола было сделано всего четыре, и закончились они созданием гермафродитов: женщины, ощущавшие себя мужчинами, усилиями пластических хирургов получали половой член, но сохраняли женскую репродуктивную систему и теоретически могли забеременеть. На полное превращение первой пошла 30-летняя москвичка по имени Инна.
Ей были даны одновременно формы Венеры Милосской и мозг настоящего мужчины. После третьей попытки самоубийства из-за несчастной любви к девушке Инна решила обратиться к знаменитому биологу-экспериментатору профессору Демихову. Весь Советский Союз смотрел киножурналы с собаками, которым он успешно пришивал вторые головы. Удача этих опытов внушила девушке надежду, что однажды она сможет наконец перестать играть чужую роль.
Но Демихов не был врачом и не имел права оперировать людей. Он позвонил директору Рижского НИИ травматологии и ортопедии (РИТО) Виктору Калнберзу и сказал: «Пришла приятная женщина с высшим инженерным образованием. Она хочет сменить пол, стать мужчиной. Вы успешно занимаетесь пластической хирургией. Если сумеете, помогите».
Изучив литературу, Калнберз понял, что операция технически возможна. Однако недоделанное хуже несделанного — все же надо удалять матку и влагалище. У здоровой женщины такое возможно только по жизненным показаниям. Назначили психиатрическую экспертизу пациентки. Профессор Григорий Ротштейн пришел к заключению, что гормоны и гипноз бессильны. Если пациентка не станет мужчиной соматически (телесно), она рано или поздно покончит с собой. В 1969 г. Ротштейн умер — его здоровье было подорвано во время «дела врачей» — и не увидел полного преображения Инны. Чувствуя, что ей могут помочь в Риге, пациентка заявила, что живой оттуда не уедет.
И все же, когда Инну первый раз положили на операционный стол, у врачей не поднялась рука на ее прекрасное тело. Ассистент директора Леопольд Озолиньш сказал: «Нельзя такую женщину превращать в мужчину, ведь она может доставить еще столько радости». И операцию отменили, поручив Озолиньшу провести «психотерапию».
Озолиньш был из тех неотразимых врачей-сердцеедов, без которых не бывает по-настоящему хорошей клиники. Для такого профессионала любая атакованная женщина есть уже покоренная. Любая, только не Инна. Эта неудача убедила медперсонал: раз девушка не влюбляется в доктора Озолиньша, значит, операция обоснованна. А заметив, что пациентка стала собирать таблетки снотворного, решили больше не тянуть.
Первый из четырех этапов операции прошел 17 сентября 1970 г. Инна жаждала избавиться от всего женского, но Калнберз сначала создал из тканей передней брюшной стенки половой член с мочеиспускательным каналом и лишь потом удалил молочные железы. Делать экстирпацию матки пригласили опытную женщину-гинеколога, однако та спасовала: за удаление половых органов без жизненных показаний можно лишиться диплома врача. Пришлось Калнберзу заканчивать все самому. Матка оказалась со множественными фибромиомами, развившимися от массированного применения сначала женских, а затем мужских гормонов.
С апреля 1972 г. Инна смогла наконец взять мужское имя и носить мужской костюм, а врачи про себя стали называть ее «он» и «пациент». «Он» повадился ходить в больничный гараж, где подружился с шоферами. С ними «он» курил, выпивал и матерился вволю, наслаждаясь возможностью пребывать в мужской компании без мужских посягательств. У женщин имел большой успех, так как понимал их и знал по себе, что такое, например, месячные или туфли на шпильках.
8 августа в Ригу приехала комиссия союзного Минздрава: главный гинеколог СССР, главный уролог Москвы и другие известные специалисты. Подозрительно моложе и скромнее всех был психиатр из Института имени Сербского. Калнберз показал гостям все четыре истории болезни, фотографии операций, киносъемки и диапозитивы. Присутствовал и пациент со своей невестой, рассказывал, как он счастлив. Члены комиссии, настоящие профессионалы, увлеклись и написали самое лестное заключение.
Оставшись наедине с Калнберзом, молодой психиатр Владимир Мелик-Мкртычян спросил:
— Ты хоть понимаешь, зачем я здесь?
— Конечно, ведь транссексуализм — это психиатрическая патология, и надо было оценить правильность моего решения…
— Ты очень наивен. Я должен дать оценку тебе.
Скорее всего, министр здравоохранения СССР — выдающийся хирург Борис Васильевич Петровский — страшно обиделся, что операцию сделали без его ведома. Как многие самолюбивые профессионалы, он желал быть не просто лучшим, а единственным. Если бы операцию оформили как проходившую под руководством Б. В. Петровского, все пошло бы иначе. А так — молодому Мелик-Мкртычяну намекнули, что для быстрого карьерного продвижения достаточно написать, будто Калнберз болен, и быть ему тогда не директором РИТО, а пациентом Института судебной психиатрии.
Однако психиатр был солидарен с выводами комиссии. На прощание Калнберз спросил москвичей, как же они теперь покажутся на глаза министру. «Ну что министр? — был ответ. — Он думает одно, говорит другое, делает третье…» По возвращении в столицу СССР комиссия была расформирована, а ее члены изруганы на чем свет стоит. Калнберза вызвали в Москву к министру. Теперь Петровский грозил не психушкой, а реальным судом.
П.: Вы своими действиями нарушили наши законы, понимаете вы это?
К.: Я помогал больной. Она была на грани самоубийства.
П.: Подумаешь! Пусть бы убивала себя. Почему вы не посоветовались ни с кем [например, со мной] и делали все в тайне?
К.: Никакой тайны мы не делали. Привлекались психиатры, эндокринологи, сексопатологи. И потом, какой хирург заранее трезвонит о новой операции, которая может не удаться? Мы создали сначала все мужское, а потом по желанию пациентки удалили женское…
П.: Какое варварство! У здоровой женщины удаляют молочные железы, матку!
К.: Матка оказалась измененной. У больной был фиброматоз и эрозия.
П.: Тоже мне больная! Это разврат! Вам известно, что у нас запрещена педерастия? Эта операция не нашего общества! Вот капиталисты бы вас поддержали.
К.: Я в их поддержке не нуждаюсь. Но ведь может случиться, что кто-то действительно поддержит. И тогда я невольно окажусь в роли Александра Солженицына. [Годом ранее в Париже вышел новый роман преследуемого в СССР Солженицына, а в 1970 г. он был удостоен Нобелевской премии по литературе. Тут министр немного сдал назад, потому что хирург, совершивший первую операцию по смене пола, мог бы отлично устроиться на Западе.]
П.: Что вы такое говорите? Вы коммунист?
К.: Да, коммунист.
П.: И что ж, вы считаете, такие операции надо делать?
К.: Я их делать не буду. Нарушать ваш приказ я не собираюсь. Но раз психиатры пришли к выводу, что операция необходима по жизненным показаниям, мои несовершенные действия все же преследовали гуманную цель.
[И тут министр проговорился…]
П.: Да это не психиатры к вам ее направили, а Демихов! Он только и способен, что собачьи головы к задницам подшивать, и не больше. [Петровский сживал Демихова со света, а тут враг обставил министра руками хирурга Калнберза.] Вас под суд надо, это же эксперимент на людях. Вы больны. Солженицына какого-то поминаете. Вам надо перестать бриться и мыться и в самом деле будете похожи на Солженицына. Возьмите отпуск, полечитесь, отдохните. [Калнберз вынимает козырь.]
К.: Я себя хорошо чувствую. А вместо отпуска — я сейчас еду в Мюнхен. [Только что началась Олимпиада в Мюнхене, где Калнберз был необходим как специалист по спортивной травматологии. Теоретически угроза суда могла побудить его «выбрать свободу». Кроме того, за Калнберза горой стояло руководство советской Латвии.]
П.: Вы поймите, я вам не враг, я как раз хочу помочь вам выпутаться из данной ситуации. Решение о вашем наказании было бы лучшим выходом.
Подобные операции впредь запрещались, и врачам не разрешалось говорить и писать о них в СМИ. Но этим Петровский не ограничился. На каждом активе в столицах союзных республик и областных центрах России он заговаривал о некоем хирурге, который из нормальной женщины сделал искусственного мужчину: «Жаждал славы, а получил бесславие!» Довольно скоро стало ясно, кто имеется в виду. Получилась отличная реклама, теперь Калнберз был нарасхват. Его пациентом стал секретарь ЦК КПСС, и «чудо-хирург» попал в круг знакомых Галины Брежневой. А когда в его записной книжке появился телефон председателя КГБ Юрия Андропова, Калнберз начал подумывать о подпольных операциях по поводу транссексуализма. Но провел всего пять, в то время как за рубежом их отрабатывали и ставили на поток.
Запрет действовал до 1989 г. К тому времени Калнберз за другие достижения в науке стал академиком АМН СССР. Петровский давно уже не был министром. Теперь он искал дружбы Калнберза и время от времени просил его голосовать за определенных кандидатов на выборах в академию.
Первую в мире операцию по смене пола провели советские врачи
Точнее, операция по смене пола была пятой в мировой практике, однако это было первое хирургическое вмешательство, когда женщину превратили в мужчину полноценно. До этого у пациентов сохранялись половые признаки обоих полов.
Операцию по смене пола провёл на свой страх и риск хирург Виктор Калнберз, а женщина по имени Инна стала Иннокентием, впоследствии два раза женатым.
На фото Виктор Калнберз
Советский специалист Виктор Калнберз руководил Латвийским научно-исследовательским институтом травматологи и ортопедии и за плечами у него был уникальный опыт фаллоэндопротезирования и восстановления эректильной функции мужчины. Талантливый хирург пристально следил за проводимыми в мире операциями по трансплантации мужских половых органов. Первая такая операция прошла вполне успешно ещё в 1945 году. Калнберз исследовал и усовершенствовал технологию.
Все эти манипуляции приходилось проводить практически подпольно: в СССР исследование этого направления не считалось приоритетным, а потому не поддерживалось.
Тридцатилетняя женщина по имени Инна, которая в 1968 году обратилась за помощью к хирургу, страдала всю жизнь от внутреннего несоответствия своему внешнему виду. Она пережила множество попыток суицида и до Виктора Калнберза уже обращалась к другому специалисту-трансплантологу с просьбой сделать её мужчиной, однако тот ей отказал. Калнберз был последней надеждой инженера Инны-Иннокентия.
Пациентка превращается в пациента
С документами, разрешающими операцию, было не всё ясно, и хирург осознавал, чем ему может грозить такое вмешательство в человеческую жизнь. Он много раз беседовал и с Инной, и с её матерью, вымотанной попытками самоубийства дочери, и в конце концов решился на осуществление операции по смене пола. Исследовав опыт предыдущих подобных хирургических вмешательств, где все пациенты оставались в итоге гермафродитами, Виктор Калнберз решил, что свою операцию он будет проводить этапами.
Первый этап прошёл в сентябре 1970 года. Между последующими наступали перерывы в 2–3 месяца, когда пациентка продолжала жить своей обычной жизнью. Путём нескольких операций цель была достигнута: женщина стала полноценным мужчиной. Сегодня подобные операции проводятся гораздо быстрее. Пациент был счастлив, получив новую, долгожданную жизнь в мужском обличье. Иннокентий легко прошёл период адаптации, известно даже что в течение дальнейшей жизни он был дважды женат. О своей жизни в облике женщины он никому не рассказывал, а шрамы на теле супругам и врачам на осмотрах объяснял автомобильными авариями и бандитскими нападениями.
Мужская эректильная функция Иннокентия не подводила. Виктор Калнберз поддерживал общение со своим уникальным пациентом много лет, интересуясь его самочувствием и жизнью в социуме.
Несмотря на успех первой операции по смене пола в СССР, хирург Виктор Калнберз больше не смог проводить подобные операции. За помощь пациентке, ставшей пациентом, он подвергся дисциплинарному взысканию от министра здравоохранения СССР. От более строгого наказания его спасли бывшие заслуги. Советский министр отозвался об уникальном опыте, прорыве советской хирургии как о «преступном и чуждом социалистическому порядку».
Однако Виктору Калнберзу разрешили проводить операции по трансплантации половых органов и продолжить исследования. В дальнейшем пациентами рижского хирурга становились в том числе и известные личности, например, руководитель службы госбезопасности одной из стран соцлагеря (его оперировали по личной просьбе Андропова), а также народный артист СССР Николай Гриценко.