раскопки на бородинском поле

Бородинское поле: история раскопок Часть I

Автор – Александр Можаев

Некоторые из вас, дорогие читатели, год назад участвовали в наших выездах на природу, в гости к радушным бородинским археологам. Тогда мы застали наиболее эффектный момент раскопок – раскрытие общей могилы солдат и лошадей, погибших 26 августа 1812 года; апофеоз войны, достойный кисти катастрофиста Верещагина. Однако это была лишь середина научного процесса – раскопки продолжались и зимой, и весной текущего года. Теперь мы предлагаем краткий итоговый отчёт о проделанной работе, записанный со слов археолога Игоря Кондратьева и его коллег.

Официально это называется «Воссозданием дворцово-паркового ансамбля и строительством фондохранилища в селе Бородино». На носу двухсотлетие великой битвы, а музей не расширялся с 1912 года. Строить на территории заповедника нельзя, остаётся что-нибудь воссоздать. Таким образом в Бородино возвращается путевой дворец Николая I, выстроенный к 25-й годовщине битвы и утраченный в ХХ веке. Раскопки имеют статус «охранных», то есть предваряющих строительство и вынужденное уничтожение культурного слоя. Но надо отметить, что охранная, сиречь новостроечная археология может быть очень разной. Либо это лихорадочное спасение драгоценных находок из под ковша бульдозера, либо заранее спланированные, вдумчивые и неспешные работы, позволяющие не только собрать коллекцию артефактов, но и восстановить всю историю этого места.

Раскопки в селе Бородино, проводившиеся в 2009-2011 годах в этом смысле можно считать образцово-показательными. Была прослежена цепь событий от бронзового до ХХ века. Масштаб работ позволил зацепить пласты, о которых иначе никто никогда бы не узнал. Наиболее древняя находка, условно говоря, относится ко времени Христа и Цезаря. Как выяснилось, две тысячи лет назад на этом мысу находилось поселение дьяковской культуры. Следы жилищ и очагов, керамика, наконечники стрел. Потом люди ушли и многие века на холме рос лес. Вероятно в 15 веке здесь снова обосновалось крестьянство, а в 16-м прибыл и первый дворянин – на холме появилась усадьба, сначала Савёловых, потом Бегичевых. Волею судеб именно в этой усадьбе прошло детство легендарного Дениса Давыдова – родного брата Александры Бегичевой-Давыдовой. Обнаружены фундаменты их дома – изба-пятистенок, 12 х 6, печь посередине, крайне скромный быт небогатого дворянства.

И вот мы приближаемся к событиям 1812 года. Накануне битвы 28-летний Денис Васильевич вновь прибывает в родные места, князь Багратион благословляет его, как местного краеведа, возглавить летучий партизанский отряд. Правда, остановиться в родных стенах Давыдову не удалось – усадьба была частью разобрана на баррикады, частью занята и по собственному свидетельству, Давыдову пришлось ночевать «под кустом леса». А утром 26 сентября Бородино было дотла выжжено артиллерийским огнём.

«Схватка гигантов» началась именно здесь. Именно по этой высоте на рассвете ударили переправившиеся через Колочь отряды армии Эжена Богарне, сына императрицы Жозефины от первого брака. Неожиданная атака была успешной, но вскоре русская артиллерия отбросила наступавших обратно к реке. В этом бою погибло около 800 французов, включая одного генерала.

Как известно, Бородинская битва считается крупнейшей по человеческим потерям однодневной баталией. То есть, на этих холмах был поставлен своего рода мировой рекорд по скоростному втаптыванию в землю служивых людей мужеского полу, в среднем по 2500 душ в час. По разным оценкам общие потери составили от 80 до 105 тысяч человек плюс 35 000 лошадей. Археологи невесело шутят о пяти годах беспрерывной работы можайского мясокомбината. Хочется сказать: а теперь представьте себе это прекрасное зелёное поле через пару недель после того, как «отступили басурманы». Нет, не надо, побережём нервы. Достаточно вот такой ещё статистики: крестьяне, нанятые осеню 1812 года в похоронные бригады, получали в день 50 копеек (оклад младшего офицера армии) и две чарки водки. Много это или мало, можно судить по ценам тех лет – лучшая квартира в центре Петербурга стоила до 20 рублей в месяц, обычное жилье – рубль с мелочью, фунт лучшего мяса – до 6 копеек, ведро водки – 15 копеек… Захоронения проводились до мая 1813. Просто стаскивали крючьями в любые потребные ямы, кого не удалось закопать – сжигали, истребив на дрова все окрестные леса.

Наши коллективные воспоминания о великой битве полны пафоса и героики – Лермонтов, Бородинская панорама, дым и пламя, красивые гусары на красивых жеребцах мчатся в отчаянную атаку, все при деле, один Безухов путается под ногами со своими дурацкими вопросами философии. Торжественные монументы на Бородинском поле – тоже про это. Не то, чтобы сия картина не была правдива, но это лишь часть правды, романтизация войны, которая по сути своей лишь боль и мерзость. Подвиг, ещё какой подвиг, но и он – всего искра, которая не может озарить беспроглядного мрака так называемых военных действий.

И вот мы стоим на краю раскопа, дно которого, строго по Лермонтову, выстлано перемешанными костями коней и людей, и снова поминаем трагика Верещагина. Археологи не очень-то одобряют фотографирующих – ведь это не просто раскоп, а чужая могила, дело глубоко интимное. Но мне кажется, что это обязательно надо видеть, в смысле воспитательного эфекта это гораздо сильнее любых монументов.

Слово археологу Игорю Кондратьеву:

Рядом с домом Давыдовой стоял деревянный овин на каменном погребе. Он был разрушен ещё до битвы и в 1812 году представлял собой яму, в которую и были свалены лежавшие окрест трупы – 12 человек и 60 лошадей. И другое, поменьше, в двухстах метрах к дороге – сгоревший погреб крестьянского дома, в котором лежали пятеро человек и какая-то скотинка маленькая. Предполагается, что все обнаруженные останки пройдут генетическую идентификацию и возможно, удастся найти даже каких-то родственников погибших два века назад солдат, по крайней мере с французской стороны уже были похожие прецеденты. И далее, поступить с ними по-человечески – отделить от скотов, выяснить кто они, откуда сюда пришли, как погибли, и похоронить, русских по русскому обычаю, французов по французскому. И лошадям поставить памятник, ведь эти лошади были верными друзьями и воевали наравне со своими хозяевами.

А далее – продолжать искать остальных. При нормальном финансировании это могло бы стать программой на много лет. Найти их очень важно, чтобы превратить санитарные захоронения в мемориалы, чтобы оживить ими Бородинское поле. Как искать – может рассказать только археолог, нужны работы, предваряемые серьёзными архивными исследованиями. Но и сейчас мы можем предполагать зоны поиска, скажем, на месте массовых погребений возникали провалы земли, где вырастали кусты и деревья. И если вы видите воронку, в которой растёт по крайней мере столетняя липа, то это наверняка могила 1812 года. Также наверняка искать надо на месте сожженных деревень либо в верховьях оврагов. Странно, что эти герои остаются забытыми две сотни лет – ведь санитарные захоронения считались временными, император распорядился прибрать тела «до особого распряжения». Для кого-то это распоряжение наступает только сейчас. И вот вам ещё одна характерная деталь: в углу раскопанного нами погреба – выгребная яма сортира советской столовой, запросто пробитая через метровый слой костей…»

А новый дом Бегичевой впоследствии был продан и превратился во дворец императора Николая. Каменный фундамент этого, в основном деревянного здания, был вскрыт, зафиксирован, и разобран для строительства нового фондохранилища.

А рядом было обнаружено кладбище военного госпиталя времени окупации. 66 тел немецких солдат и ефрейторов, почти все опознанные по госпитальным спискам и медальонам. Сейчас их останки уже переданы германской стороне, для передачи родственникам.

И в заключение ещё один методически важный комментарий Кондратьева:

«Сейчас много говорят о том, что такое новостроечная археология и какой ей должно быть. На мой взгляд, она не должна ничем отличаться от археологии академической, иначе это будет профанацией науки. Но для того чтоб это произошло, нужна очень большая предварительная работа, врастание археологической программы в проектный и строительный комплекс с самого начала, с момента обоснования инвестиций, составления рабочего графика и так далее. К сожалению, археологов не учат этому в университетах. Вот здесь нам посчастливилось опытным путём выстроить такую схему. Уже на предварительном этапе мы выяснили, что и где мы будем копать и подошли к началу работ полностью оснащенными. А это значит, что мы смогли себе позволить хорошую техническую базу, большие площади и вот этот, видимый вами результат. Иначе это погребение просто не было бы раскрыто, поскольку лежало вне зоны непосредственного строительства. Короче говоря, надо дружить со строителями, чтобы потом не приходилось с ними воевать.»

Источник

Орден Воссоединения, найденный на Бородинском поле.

В преддверии 180-летнего юбилея со дня основания Бородинского музея, представляем вашему вниманию научную статью Хомченко Сергея Назаровича, кандидата исторических наук, главного научного сотрудника Музея-заповедника «Бородинское поле».

Орден Воссоединения, найденный на Бородинском поле.

В 2007 г. по заданию Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника на Бородинском поле сражения Отечественной войны 1812 г. работала археологическая экспедиция Государственного Исторического музея под руководством к.и.н. М.И. Гоняного. Раскопки проходили в том числе на батарее Раевского (Курганной высоте). Среди прочих сделанных находок особенно выделялась одна – фрачный вариант французского Ордена Воссоединения, хранящийся ныне в фондах Бородинского музея. Почти сразу же специалисты-историки предположили, что данный орден принадлежал французскому дивизионному генералу Огюсту Коленкуру, погибшему в Бородинском сражении во время второго штурма Курганной высоты. В дальнейшем эта версия еще не раз высказывалась, но кулуарно, и таким образом давно назрела необходимость обосновать ее в письменной форме.

Орден Воссоединения (Ordre Impérial de la Réunion) был учрежден императором Наполеоном 18 октября 1811 г. по случаю присоединения королевства Голландия к Французской империи и предназначался для награждения военных и гражданских чиновников, преимущественно голландского происхождения или служивших в этой стране до вхождения ее в состав Франции, отличившихся при исполнении своих обязанностей. При желании, кавалеры любого ордена могли за свой счет заказать изготовление его уменьшенной так называемой фрачной копии, чтобы носить ее на мундире или фраке в случаях, когда ношение оригинала ордена не предусматривалось. Нашей задачей стало по спискам награжденных до начала Русской кампании 1812 г. определить, кто из владельцев ордена Воссоединения участвовал в Бородинском сражении (битве на реке Москве) 26 августа / 7 сентября и мог утерять его в районе Батареи Раевского (Курганной высоты). Учитывая, что речь идет о ювелирно изготовленной фрачной копии ордена, иметь которую по определению могли лишь весьма обеспеченные люди, мы решили ограничиться выявлением награжденных двумя старшими степенями ордена Воссоединения – кавалеров Большого креста (Grands’ Croix) и командоров (Commandeurs).

Основным нашим источником стал французский ежегодник «Almanach Imperial», в котором печатались сведения о членах императорской фамилии, высших гражданских, военных и церковных деятелях государства. В альманахе 1812 г. сообщалось об императорском декрете от 18 октября 1811 г. об учреждении ордена Воссоединения и назначении его Великого канцлера и Великого казначея, а в альманахе 1813 г. были опубликованы списки первых награжденных Большим и Командорским крестами за период с февраля 1812 по апрель 1813 гг. В феврале-мае 1812 г. кавалерами Большого креста стали 63 человека, командорами – 95 человек.[i] Анализируя эти списки, мы нашли следующих участников Бородинского сражения:

Однако по каким-то причинам не все награжденные в 1812 г. старшими степенями ордена Воссоединения попали в официальные списки. Еще двух интересующих нас человек находим в биографическом словаре А. Пижара[ii]:

Как видно, из всех вышеназванных на батарее Раевского (Курганной высоте) в ходе Бородинского сражения находился только один – дивизионный генерал Огюст Жан Габриэль де Коленкур (1777-1812), во многом из-за обстоятельств гибели ставший легендарной личностью. Поэтому с высокой долей вероятности можно утверждать, что найденная при археологических работах фрачная копия Ордена Воссоединения принадлежала ему.

Точное место находки орденского знака и его внешний вид помогут дополнить и уточнить сведения об обстоятельствах гибели его владельца. Место находки обозначено на схеме (рис. 1), глубина залегания составила около 35 см, недалеко от материковой поверхности. Главное, на что следует обратить внимание – оно находится внутри артиллерийского укрепления, в 9-ти метрах от вала правого (северного) фаса и в 25-ти метрах от места его схождения с левым фасом. Этот пункт вполне может соответствовать месту гибели, но знак мог быть и перемещен на некоторое расстояние, как в ходе продолжающегося сражения, так и значительно позже, во второй половине 1830-х гг., когда на высоте шли работы по установке памятного монумента. Не забываем и о том, что генерал Коленкур был похоронен в центре батареи и знак мог попасть из разрушенной могилы на место его находки в этот период. Также близость места к правому (северному) фасу не обязательно указывает на попадание кавалерии О. Коленкура внутрь укрепления через северные «ворота», но все же делает это предположение приоритетным.

И еще несколько цитат:

«… примчался адъютант, чтобы объявить императору, что мой брат только что захватил большой редут и что неприятель отступил на всех пунктах. Через мгновение мсье Вольбер, адъютант моего несчастного брата, который не оставлял его, сообщил императору подробности этого боя и доложил, что мой брат был убит пулей ниже сердца, когда он покидал уже взятый редут, чтобы атаковать неприятеля, перестроившегося на некотором расстоянии и начавшего контратаку чтобы вернуть редут обратно. Я был рядом с императором, когда ему доложили об этом». Обер-шталмейстер, дивизионный генерал Арман де Коленкур.[v]

Коленкур «обошел Большой редут слева, свернул внутрь, и с 5-м кирасирским полком отбил его у врага. Этот храбрый генерал героически погиб на этом самом редуте». Рапорт Неаполитанского короля И. Мюрата.[vii]

Префект двора Л.Ф. Боссе писал, что Коленкур «был предан земле в этом редуте». Адъютант маршала А. Бертье полковник Л.Ф. Лежён также указал, что генерал был похоронен в Большом редуте. «Коленкур был помещён в центре этого укрепления и сбоку от него я положил храброго Вассеро».[viii]

9/21 мая 1837 г. на Батарее Раевского в присутствии Московского военного генерал-губернатора князя Д.В. Голицына состоялась церемония заложении памятника. При рытье земли для фундамента монумента на небольшом пространстве было «отрыто 13 черепов и 200 пуль, пуговиц и других мелких железных и медных остатков разного оружия».[ix] Возможно, среди них находились и останки Коленкура, но так ли это и где они были перезахоронены – остается неизвестным. Но точно можно сказать следующее. В ряде документальных источников и на многих изображениях указывается, что генерал О. Коленкур погиб вне Большого редута. Находка на батарее Раевского фрачной копии ордена Воссоединения помогла однозначно разобраться в этой проблеме.

Благодарим за помощь наших коллег: адъюнкт профессора Государственного университета Флориды Э. Вовси, профессора Уральского Федерального университета д.и.н. В.Н. Земцова, профессора Поволжской Государственной Социально-гуманитарной академии д.и.н. А.И. Попова.

Рис. 1. Схема укреплений батареи Раевского (Курганной высоты) и места находки знака Ордена Воссоединения.

Рис. 2. Фрачная копия Ордена Воссоединения, найденная на батарее Раевского. Аверс, реверс. Золото, эмаль. 1811-1812 гг.

Рис. 3. Портрет Огюста Жана Габриэля де Коленкура, дивизионного генерала, графа империи. Гравюра Форестье, издатель А. Тардье. 1818 г.

[i] Almanach Imperial, an bissextil MDCCCXII, … par Testu. Paris. P. 177; Almanach Imperial, an bissextil MDCCCXIII, … Paris. P. 165-170.

[ii] Pigeard A. Les Etoiles de Napoleon. 1996. P. 616‒617.

[iii] Также нами был просмотрен достаточно подробный двухтомный биографический словарь Ж. Сиса (Six Georges. Dictionnaire biographique des généraux et amiraux français de la Révolution et de l’Empire (1792-1814). Т. I, II. Paris. 1934), но дополнительных интересующих нас имен здесь не нашлось. Однако появилось некоторое объяснение, почему имя Коленкура отсутствовало в императорском указе о награждении первых кавалеров Большого креста ордена Воссоединения в феврале 1812 г. Датой награждения Огюста Коленкура Сис указал октябрь 1811 г., т.е. время учреждения ордена (Six. Op. cit. T. I. P. 205). Форма награждения выглядит несколько необычно – Grand cordon de l’Ordre de la Réunion, т.е. Большая лента ордена Воссоединения, другие же кавалеры Большого креста отмечены Grand croix de l’Ordre de la Réunion. Исключением является только еще один кавалер – награжденный Grand cordon de l’Ordre de la Réunion в апреле 1813 маршал Голландии Г.В. Дендельс (Daendels) (P. 279), также отсутствующий в списке награжденных в указанное время. Хотя вероятнее всего Grand cordon и Grand croix являются синонимами.

[iv] Memoires du general Rapp, aide-de-camp de Napoleon… Paris. 1823. P. 205.

[v] Mémoires du général de Caulaincourt, duc de Vicence, grand écuyer de l’Empereur. Т. I. Paris. 1933. P. 429.

[vi] Bulletins officiels de la Grande armée. Paris. 1821. P. 103.

[vii] Bulletins officiels de la Grande armée. Paris. 1821. P. 128.

Источник

Раскопки на бородинском поле

Александр Можаев

Некоторые из вас, дорогие читатели, год назад участвовали в наших выездах на природу, в гости к радушным бородинским археологам. Тогда мы застали наиболее эффектный момент раскопок – раскрытие общей могилы солдат и лошадей, погибших 26 августа 1812 года; апофеоз войны, достойный кисти катастрофиста Верещагина. Однако это была лишь середина научного процесса – раскопки продолжались и зимой, и весной текущего года. Теперь мы предлагаем краткий итоговый отчёт о проделанной работе, записанный со слов археолога Игоря Кондратьева и его прекрасных коллег.

Официально это называется «Воссозданием дворцово-паркового ансамбля и строительством фондохранилища в селе Бородино». На носу двухсотлетие великой битвы, а музей не расширялся с 1912 года. Строить на территории заповедника нельзя, остаётся что-нибудь воссоздать. Таким образом в Бородино возвращается путевой дворец Николая I, выстроенный к 25-й годовщине битвы и утраченный в ХХ веке. Раскопки имеют статус «охранных», то есть предваряющих строительство и вынужденное уничтожение культурного слоя. Но надо отметить, что охранная, сиречь новостроечная археология может быть очень разной. Либо это лихорадочное спасение драгоценных находок из под ковша бульдозера, либо заранее спланированные, вдумчивые и неспешные работы, позволяющие не только собрать коллекцию артефактов, но и восстановить всю историю этого места.

Раскопки в селе Бородино, проводившиеся в 2009-2011 годах в этом смысле можно считать образцово-показательными. Совместной экспедицией Института археологии и ЦИГИ была прослежена цепь событий от бронзового до ХХ века. Масштаб работ позволил зацепить пласты, о которых иначе никто никогда бы не узнал. Наиболее древняя находка, условно говоря, относится ко времени Христа и Цезаря. Как выяснилось, две тысячи лет назад на этом мысу находилось поселение дьяковской культуры. Следы жилищ и очагов, керамика, наконечники стрел. Потом люди ушли и многие века на холме рос лес. Вероятно в 15 веке здесь снова обосновалось крестьянство, а в 16-м прибыл и первый дворянин – на холме появилась усадьба, сначала Савёловых, потом Бегичевых. Волею судеб именно в этой усадьбе прошло детство легендарного Дениса Давыдова – родного брата Александры Бегичевой-Давыдовой. Обнаружены фундаменты их дома – изба-пятистенок, 12 х 6, печь посередине, крайне скромный быт небогатого дворянства.

И вот мы приближаемся к событиям 1812 года. Накануне битвы 28-летний Денис Васильевич вновь прибывает в родные места, князь Багратион благословляет его, как местного краеведа, возглавить летучий партизанский отряд. Правда, остановиться в родных стенах Давыдову не удалось – усадьба была частью разобрана на баррикады, частью занята и по собственному свидетельству, Давыдову пришлось ночевать «под кустом леса». А утром 26 сентября Бородино было дотла выжжено артиллерийским огнём.

«Схватка гигантов» началась именно здесь. Именно по этой высоте на рассвете ударили переправившиеся через Колочь отряды армии Эжена Богарне, сына императрицы Жозефины от первого брака. Неожиданная атака была успешной, но вскоре русская артиллерия отбросила наступавших обратно к реке. В этом бою погибло около 800 французов, включая одного генерала.

Как известно, Бородинская битва считается крупнейшей по человеческим потерям однодневной баталией. То есть, на этих холмах был поставлен своего рода мировой рекорд по скоростному втаптыванию в землю служивых людей мужеского полу, в среднем по 2500 душ в час. По разным оценкам общие потери составили от 80 до 105 тысяч человек плюс 35 000 лошадей. Археологи невесело шутят о пяти годах беспрерывной работы можайского мясокомбината. Хочется сказать: а теперь представьте себе это прекрасное зелёное поле через пару недель после того, как «отступили басурманы». Нет, не надо, побережём нервы. Достаточно вот такой ещё статистики: крестьяне, нанятые осеню 1812 года в похоронные бригады, получали в день 50 копеек (оклад младшего офицера армии) и две чарки водки. Много это или мало, можно судить по ценам тех лет — лучшая квартира в центре Петербурга стоила до 20 рублей в месяц, обычное жилье — рубль с мелочью, фунт лучшего мяса — до 6 копеек, ведро водки — 15 копеек… Захоронения проводились до мая 1813. Просто стаскивали крючьями в любые потребные ямы, кого не удалось закопать – сжигали, истребив на дрова все окрестные леса.

Наши коллективные воспоминания о великой битве полны пафоса и героики – Лермонтов, Бородинская панорама, дым и пламя, красивые гусары на красивых жеребцах мчатся в отчаянную атаку, все при деле, один Безухов путается под ногами со своими дурацкими вопросами философии. Торжественные монументы на Бородинском поле – тоже про это. Не то, чтобы сия картина не была правдива, но это лишь часть правды, романтизация войны, которая по сути своей лишь боль и мерзость. Подвиг, ещё какой подвиг, но и он — всего искра, которая не может озарить беспроглядного мрака так называемых военных действий.

И вот мы стоим на краю раскопа, дно которого, строго по Лермонтову, выстлано перемешанными костями коней и людей, и снова поминаем трагика Верещагина. Археологи не очень-то одобряют фотографирующих – ведь это не просто раскоп, а чужая могила, дело глубоко интимное. Но мне кажется, что это обязательно надо видеть, в смысле воспитательного эфекта это гораздо сильнее любых монументов.

Слово археологу Игорю Кондратьеву:

Рядом с домом Давыдовой стоял деревянный овин на каменном погребе. Он был разрушен ещё до битвы и в 1812 году представлял собой яму, в которую и были свалены лежавшие окрест трупы – 12 человек и 60 лошадей. И другое, поменьше, в двухстах метрах к дороге – сгоревший погреб крестьянского дома, в котором лежали пятеро человек и какая-то скотинка маленькая. Предполагается, что все обнаруженные останки пройдут генетическую идентификацию и возможно, удастся найти даже каких-то родственников погибших два века назад солдат, по крайней мере с французской стороны уже были похожие прецеденты. И далее, поступить с ними по-человечески — отделить от скотов, выяснить кто они, откуда сюда пришли, как погибли, и похоронить, русских по русскому обычаю, французов по французскому. И лошадям поставить памятник, ведь эти лошади были верными друзьями и воевали наравне со своими хозяевами.

А далее – продолжать искать остальных. При нормальном финансировании это могло бы стать программой на много лет. Найти их очень важно, чтобы превратить санитарные захоронения в мемориалы, чтобы оживить ими Бородинское поле. Как искать – может рассказать только археолог, нужны работы, предваряемые серьёзными архивными исследованиями. Но и сейчас мы можем предполагать зоны поиска, скажем, на месте массовых погребений возникали провалы земли, где вырастали кусты и деревья. И если вы видите воронку, в которой растёт по крайней мере столетняя липа, то это наверняка могила 1812 года. Также наверняка искать надо на месте сожженных деревень либо в верховьях оврагов. Странно, что эти герои остаются забытыми две сотни лет – ведь санитарные захоронения считались временными, император распорядился прибрать тела «до особого распряжения». Для кого-то это распоряжение наступает только сейчас. И вот вам ещё одна характерная деталь: в углу раскопанного нами погреба — выгребная яма сортира советской столовой, запросто пробитая через метровый слой костей…»

А новый дом Бегичевой впоследствии был продан и превратился во дворец императора Николая. Каменный фундамент этого, в основном деревянного здания, был вскрыт, зафиксирован, и разобран для строительства нового фондохранилища.

А рядом было обнаружено кладбище военного госпиталя времени окупации. 66 тел немецких солдат и ефрейторов, почти все опознанные по госпитальным спискам и медальонам. Сейчас их останки уже переданы германской стороне, для передачи родственникам.

И в заключение ещё один методически важный комментарий Кондратьева:

«Сейчас много говорят о том, что такое новостроечная археология и какой ей должно быть. На мой взгляд, она не должна ничем отличаться от археологии академической, иначе это будет профанацией науки. Но для того чтоб это произошло, нужна очень большая предварительная работа, врастание археологической программы в проектный и строительный комплекс с самого начала, с момента обоснования инвестиций, составления рабочего графика и так далее. К сожалению, археологов не учат этому в университетах. Вот здесь нам посчастливилось опытным путём выстроить такую схему. Уже на предварительном этапе мы выяснили, что и где мы будем копать и подошли к началу работ полностью оснащенными. А это значит, что мы смогли себе позволить хорошую техническую базу, большие площади и вот этот, видимый вами результат. Иначе это погребение просто не было бы раскрыто, поскольку лежало вне зоны непосредственного строительства. Короче говоря, надо дружить со строителями, чтобы потом не приходилось с ними воевать.»

Источник