Произведение рассказывающее о жизни святых это что

Православная Жизнь

Повседневная жизнь святых, их подвиги и чудеса – непостижимая тайна. Безусловно, все тайное притягивает. Как пишутся жития святых и какие существуют «законы жанра» в одном из важнейших видов церковного творчества – агиографической литературе, рассказывает архимандрит Сильвестр (Стойчев), старший помощник ректора КДА по учебно-методической работе, член епархиальной комиссии по канонизации святых.

Архимандрит Сильвестр (Стойчев)

– Жития святых занимают центральное место в христианском воспитании человека. На житийных примерах угодников Божиих с первых веков христианства воспитывались многие поколения верующих. Вплоть до наших дней. Отче, расскажите, пожалуйста, что представляют собой жития святых и какова их функция?

– Написание жития святого – часть процесса канонизации. Житие создается на основании подробного изучения биографических материалов, свидетельств. Задача жития – не просто дать биографические сведения, а проиллюстрировать, по каким критериям Церковь опознает в человеке святого и как именно Она сделала это в конкретном случае.

– Каким образом пишется житие?

– В Древней Церкви основанием для написаний житий были мученические акты и свидетельства, оставленные очевидцами. Естественно, что со временем процесс канонизации несколько усложнился, в том числе и относительно составления жития. На современном этапе при канонизации собираются и подробно исследуются источники жизнеописания, нередко привлекаются узкие специалисты в различных областях: историки, юристы, само собой богословы и канонисты. Результатом такой кропотливой работы является в том числе и написание жития, если принято решение о канонизации.

– Почему говорят, что жития святых – это житие самого Господа?

У апостола Павла есть такие слова: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Свт. Иоанн Златоуст, блж. Феодорит Кирский, блж. Феофилакт объясняя их, акцентируют, что благодать Божья настолько меняет святого человека, что он не делает ничего своевольного, что бы противоречило учению Христа Спасителя, но все делаемое сообразует с евангельским словом настолько, что можно сказать: «Не я живу, но Христос живет во мне». Павел, как бы продолжая эту мысль, говорит в другом Послании: «В вас должны быть те же чувствования, что во Христе Иисусе» (Фил 2:5).

– В силу Своей природы Бог не может быть познан людьми, как постигается сущность вещей чувственного мира: прямо, целиком и во всей полноте. Получение истинного представления о Боге превышает человеческие возможности. Как христиане могут познать Бога?

– Следует учитывать, что, с одной стороны, в христианском богословии присутствует учение о так называемом естественном Откровении, подразумевающем определенного рода пути, основанные на природных способностях, раскрывая которые человек может прийти к идее Творца.

Но двигаться далее посредством собственных природных способностей он не может, поэтому Господь открывает себя. Таким образом, Богопознание предполагает Откровение. Именно с Откровения Бога начинается Священная история человечества. Цель религии – не просто идея Бога, а связь с Ним, отношения. И в этом плане процесс познания включает в себя исполнение воли Божьей. Господь открывает Себя и одновременно показывает путь к Себе. Творец не просто говорит, что Он существует, а заявляет: чтобы прийти к Нему, нужно следовать Его закону. Православная Церковь, канонизируя святых, очередной раз за свою историю показывает всем: вот путь, по которому можно прийти к Богу, этим путем шел прославляемый нами святой, и все вы, желающие спастись, держите этот же путь, ибо его прошли до вас множество и множество людей Божьих.

Шебуев Василий Козьмич (1777 – 1855) «Димитрий Ростовский». Ростовский архитектурно-художественный музей-заповедник

– В 1689 году была выпущена первая книга « Жития святых » Димитрия Ростовского (сентябрь, октябрь, ноябрь). Что заставило взяться его за этот труд? Какими источниками он пользовался?

– Необходимо понимать исторические реалии того времени. В области богословия – это время западного влияния. На эту тему написано много исследований. Было бы наивным полагать, что влияние ограничивалось только богословскими системами. Степень влияния оценивается по-разному, но в любом случае оно было достаточно масштабным и касалась многих сторон церковной жизни.

Перед святителем Димитрием стояла трудная задача написать жития святых, при том что количество источников было ограниченным. Есть святые, о жизни которых сохранилось много материалов или, наоборот, сведения скудные. Об отдельных святых нам известно всего лишь, что они родились, удалились куда-то для христианских подвигов и почили праведно, к примеру, через 50 лет. И все. Написать пространное житие на основании этих данных невозможно. Задача автора житий в таких случаях многократно усложняется. При таких условиях работу автора житий можно сравнить с трудом иконописца, нередко не имеющего данных о святом, которого будет писать. В таких случаях в иконописи существует традиция изображения согласно понесенным подвигам: мученики в такой-то цветовой гамме, святители так-то, монахи такими-то. То есть создается именно образ, отображающий представление Церкви о подвиге мучеников, архиереев, праведных мирян и т. п. А указание имени говорит о том, кто именно изображен. Составитель житий иногда при недостатке данных использует подобные методы. И это закономерно, так как, повторюсь, житие святого – это не биография в общепринятом значении этого слова и не воспоминания современников, но вербальная икона святого. Существуют исследования на тему, как именно развивался такой жанр духовной литературы, как житие, в Византии и на Руси.

– Отче, а были какие-то стандарты в агиографическом творчестве?

– В исследованиях, посвященных агиографической литературе, можно встретить утверждение, что в Византии своеобразным эталоном, на который ориентировались составители, было житие прп. Федора Студита и некоторых других святых. Но это не означает вовсе, что факты его биографии приписывались другим святым, а лишь говорит о том, что указанное житие было неким ориентиром при написании схожих текстов. Например, если я хочу написать хорошую проповедь, то буду руководствоваться уже существующей хорошей проповедью, например, святителя Филарета Дроздова.

– Примерно такая же схема использовалась по отношению к житиям?

– Да. В каждом жизнеописании необходимо было указать первичное мирское положение: происхождение святого, воспитание, внутренний духовный переворот, приведший или к вере во Христа, или к решению принять мученичество, или к желанию уйти в монастырь. И, наконец, венец жизни – мученичество, исповедничество, приобретение даров: молитвы, слез, прозорливости и т. п. Вот примерно по такому лекалу, если можно так выразиться, составлялись жития. Но для освещения всех этих обстоятельств не всегда была и есть информация. И речь идет не только о древних святых.

Возьмите жития новомучеников. Зачастую нам известно, что учился священник, например, в Киевской семинарии, которую закончил в таком-то году, рукоположен во священники и направлен в такую-то епархию, и все. Из следственного дела узнаем, что он обвинялся в том-то и том-то. И далее – смертный приговор. Но мы не имеем никаких сведений о том, что заполняло жизнь этого человека, какие обстоятельства пришлось пережить, какие подвиги нести, какие переживания он испытывал в камере.

– То есть мы не имеем возможности знать в подробностях, как жил и что чувствовал человек во время испытаний веры, пыток и надругательств?

– Безусловно. Но нужно понимать, что даже краткое житие раскрывает перед нами величие подвига того или иного подвижника, а тем более – мученика.

Когда святитель Димитрий писал свои тексты, он также сталкивался с подобными вещами. Поэтому нужно учитывать, что для написания каждого отдельного жития он имел разные объемы исходного материала. У агиографа есть жития не очень подробные, которые можно назвать житийной справкой. Но в любом случае он проделал грандиозную работу, которая свидетельствует о том, что в Православной Церкви явлен целый сонм святых, что они были, есть и будут.

Потому что не может существовать Церковь без святых, ибо Ее задача – это святость. Мы призваны к святости. Задача церковного писателя – указать на эту святость.

– Жития святых – это вечно недописанная книга…

– Совершенно верно. Так как святые в Церкви есть и будут, ибо в Ней пребывает Дух Святой.

– Какими материалами пользовался святитель Димитрий, где он их искал?

– Думаю, что исследовать источники, которыми пользовался святитель, это будущая задача церковной науки. Главное понимать, говоря о его трудах, что на нем лежала миссия обогатить церковную письменность житийной литературой. В этом направлении он проделал огромную работу.

– Отец Сильвестр, какой Вам представляется Церковь будущего?

– Хороший вопрос. Я не футуролог, в будущее не заглядываю (смеется). Могут случиться самые разные обстоятельства, возникнуть различные ситуации и положения. Но основная задача Церкви была, есть и будет – спасение. Уверен, что Церковь с этой миссией справлялась и в византийскую эпоху, и во времена средневековой Руси, и в советское лихолетье. Исполнит она свое предназначение и сейчас, и в будущем тоже.

Источник

Жития святых

Житие (биос (греч.), vita (лат.)) — жизнеописания святых. Житие создавалось после смерти святого, но не всегда после формальной канонизации. Для жития характерны строгие содержательные и структурные ограничения (канон, литературный этикет), сильно отличающий их от светских биографий. Изучением житий занимается наука агиография.

Христианская церковь с первых дней своего существования тщательно собирает сведения о жизни и деятельности её подвижников и сообщает их в общее назидание. «Жития святых» составляют едва ли не самый обширный отдел христ. литературы. Если не считать апокрифических Евангелий и сказаний об апостолах, в которых содержится немало детальных сведений о первых деятелях христианства, то первыми по времени «Жития святых» были сказания о мучениках. Ещё св. Климент, еп. Римский, во время первых гонений на христианство, поставил в различных округах Рима семь нотариев для ежедневной записи происходившего с христианами в местах казней, а также в темницах и судилищах. Другой епископ Рима, Фабиан (236—251), поручил это дело семи иподиаконам. Биограф св. Киприана упоминает о том, что имена мучеников, даже самого простого звания, с древнейших времен записывались церквами для чествования и памятования. Несмотря на то, что языческое правительство угрожало записывателям смертной казнью, записи продолжались во все время гонений на христианство.

При Домициане и Диоклетиане значительная часть записей погибла в огне, так что когда Евсевий († 340) предпринял составление полного собрания сказаний о древних мучениках, то не нашёл достаточного для того материала в литературе мученических актов, а должен был делать разыскания в архивах учреждений, производивших суд над мучениками. Сочинение Евсевия о мучениках вообще не сохранилось до нашего времени, но известно другое его сочинение: «Книга о палестинсках мучениках». От первых трёх веков дошло до нас ещё несколько «посланий» о мученичествах от одной церкви к другой. После Евсевия сказания о мученичествах собирал св. Маруфа, еп. Тагритский (ок. 410 г.), автор «Истории персидских мучеников». Монах бенедиктинского м-ря св. Германа близ Парижа, Узуард (ок. 876 г.), составил древнейший на Западе мартиролог («Usuardi martyrologium», изд. в Лувене, 1568, и Антверпене, 1714). Позднейшее, более полное собрание и критическое издание актов мучеников принадлежит бенедиктинцу Рюинарту: «Acta Martyrum sincera et selecta» (Пар. 1689; франц. перев. Drouet-de-Maupertoy).

Из новейших собраний заслуживают внимания: Zingerle, «Martyrer des Morgenla n des» (Йена, 1833) и Адальберта Мюллера, «Allgemeines Martyrologium» (1860). В русской литературе известны: священника В. Гурьева «Мученики воины» (1876); прот. П. Соловьева «Христианские мученики, пострадавшие на Востоке, по завоевании Константинополя турками» (перев. с новогреческого, СПб., 1862); «Сказания о мучениках христианских, чтимых православной церковию» (Казань, 1865). Наряду с этими сборниками более или менее подробных сказаний о мучениках, начиная с IV в., а может быть и ранее, получили развитие (особенно на Зап.) краткие мартирологи для употребления при богослужениях. В основу их положен мартиролог, ошибочно приписываемый бл. Иерониму (изд. д’Ашери в 1667 г., перепечатанный у Миня — «Patrologia», т. Ассемани, «Acta ss. martyrum orieutalium et occidentalium» (1748); Лагранж, «Choix des actes des martyrs d’ Orient» (Пар., 1852). Кроме общих, на Западе существуют ещё поместные мартирологи стран или народностей: африканский (Стеф. Мачелли), бельгийский (Молана), немецкий (Валассера), испанский (Салацара), английский (Вильсона), итальянский (Корнелия) и др.

Более обширна литература «Житий святых» второго рода — преподобных и других. Древнейший сборник таких сказаний — Дорофея, еп. Тирского (†362), — сказание о 70-ти апостолах. Из других особенно замечательны: «Жития честных монахов» патриарха александрийского Тимофея († 385 г.); затем следуют сборники Палладия, Лавсаик («Historia Lausaica, s. paradisus de vitis patrum»; подлинный текст в изд. Рената Лаврентия, «Historia ch r istiana veterum Patrum» 1582, а также в «Opera Maursii», Флоренция, 1746, т. VIII; есть и русский перевод, 1856); Феодорита Киррского (1458) — «Φιλόθεος ιστορία» (в названном изд. Рената, а также в полных собраниях сочинений Феодорита; в русск. переводе — в «Творениях св. Отцов», изд. Московской дух. академии и ранее отдельно); Иоанна Мосха (Λειμωνάριον, в «Vitae patrum» Росвейга, Антв., 1628, т. X; рус. изд. — «Лимонарь, сиречь цветник», М., 1859). На Западе главными писателями этого рода в патриотический период были Руфин Аквилейский («Vitae patrum s. historiae eremiticae»); Иоанн Кассиан («Collationes patrum in Scythia»); Григорий, еписк. Турский († 594), написавший ряд агиографических сочинений («Gloria martyrum», «Gloria confessorum», «Vitae patrum»), Григорий Двоеслов («Dialogi» — рус. перев. «Собеседование о Ж. италийских отцов» в «Православном собеседнике»; см. исследов. об этом А. Пономарева, СПб., 1884 г.) и др.

С IX в. в литературе «Жития святых» появилась новая черта — тенденциозное (нравоучительное, отчасти политически-общественное) направление, украшавшее рассказ о святом вымыслами фантазии. В ряду таких агиографов первое место занимает Симеон Метафраст, сановник Византийского двора, живший, по одним, в IX, по другим в Х или XII в. Он издал 681 г. « Жития святых», составляющие самый распространенный первоисточник для последующих писателей этого рода не только на Востоке, но и на Западе (Яков Ворагинский, архиеп. Генуэзский, † 1298 — «Legenda aurea sanctorum», и Пётр Наталибус, † 1382 — «Catalogus Sanctoru m «). Последующие издания принимают направление более критическое: Бонина Момбриция, «Legendarium s. acta sanctorum» (1474); Алоизия Липпомана, еп. Веронского, «Vitae sanctorum» (1551—1560); Лаврентия Сурия, кельнского картезианца, «Vitae sanctorum orientis et occidentis» (1564); Георгия Вицелла, «Hagiologium s. de sanctis ecclesiae»; Амвросия Флакка, «Fastorum sanctorum libri XII»;Рената Лаврентия де ля Барр — «Historia christiana veterum patrum»; Ц. Барония, «Annales ecclesiast.»; Росвейда — «Vitae patrum»; Радера, «Viridarium sanctorum ex minaeis graccis» (1604). Наконец выступает с своей деятельностью знаменитый антверпенский иезуит Болланд; в 1643 г. он издал в Антверпене 1-й том «Acta Sanctorum». В течение 130 лет болландистами было издано 49 томов, содержащих «Жития святых» с 1 января по 7 октября; к 1780 г. появилось ещё два тома. В 1788 г. институт болландистов был закрыт.

Спустя три года предприятие было снова возобновлено, и в 1794 г. появился ещё новый том. При завоевании Бельгии французами монастырь болландистов был продан, а сами они с своими коллекциями перешли в Вестфалию и после Реставрации издали ещё шесть томов. Последние работы значительно уступают в достоинстве трудам первых болландистов как по обширности эрудиции, так и вследствие отсутствия строгой критики. Упомянутый выше «Martyrologium» Мюллера представляет хорошее сокращение издания болландистов и может служить справочной книгой к нему. Полный указатель к этому изданию составил Потаст («Bibliotheca historia medii aevi», Б., 1862). Все жития святых, известные с отдельными заглавиями, исчислены у Фабриция в «Bibliotheca Graeca», Гамб., 1705—1718; второе издание Гамб., 1798—1809). Отдельные лица на Западе продолжали издание житий святых одновременно с корпорацией болландистов. Из них заслуживают упоминания: аббат Коммануэль, «Nouvelles vies de saints pour tous le jours» (1701); Балье, «Vie des saints» (работа строго-критическая), Арно д’Андили, «Les vies des pè res des déserts d’Orient» (1771). В ряду новейших западных изданий «Житий святых» заслуживает внимания сочин. Штадлера и Гейма, написанное в словарной форме: «Heiligen Lexicon», (1855 сл.).

Много Ж. находится в сборниках смешанного содержания, каковы прологи, синаксари, минеи, патерики. Прологом назыв. книга, содержащая в себе жития святых, вместе с указаниями относительно празднований в честь их. У греков эти сборники назыв. синаксарями. Самый древний из них — анонимный синаксарь в рукоп. еп. Порфирия Успенского 1249 г.; затем следует синаксарь императора Василия — относящийся к X стол.; текст первой части его издан в 1695 г. Уггелем в VI томе его «Italia sacra»; вторая часть найдена позже болландистами (описание её см. в «Месяцеслове» архиеп. Сергия, I, 216). Другие древнейшие прологи: Петров — в рукоп. еп. Порфирия — содержит в себе памяти святых на все дни года, кроме 2-7 и 24-27 дней марта; Клеромонтанский (иначе Сигмунтов), почти сходный с Петровым, содержит в себе памяти святых за целый год. Наши русские прологи — переделки синаксаря императора Василия с некоторыми дополнениями (см. проф. Н. И. Петрова «О происхождении и составе славяно-русского печатного пролога», Киев, 1875). Минеи суть сборники пространных сказаний о святых и праздниках, расположенных, по месяцам. Они бывают служебные и Минеи-Четьи: в первых имеют значение для жизнеописаний святых обозначения имен авторов над песнопениями. Минеи рукописные содержат больше сведений о святых, чем печатные (подробнее о значении этих миней см. в «Месяцеслов» еп. Сергия, I,150).

Эти «минеи месячные», или служебные, были первыми сборниками «житий святых», сделавшимися известными на Руси при самом принятии ею христианства и введении богослужения; за ними следуют греческие прологи или синаксари. В домонгольский период в русской церкви существовал уже полный круг миней, прологов и синаксарей. Затем в русской литературе появляются патерики — специальные сборники житий святых. В рукописях известны переводные патерики: синайский («Лимонарь» Мосха), азбучный, скитский (несколько видов; см. опис. ркп. Ундольского и Царского), египетский (Лавсаик Палладия). По образцу этих патериков восточных в России составлен «Патерик Киево-Печерский», начало которому положено Симоном, еп. Владимирским, и киево-печерским иноком Поликарпом. Наконец, последний общий источник для житий святых всей церкви составляют календари и месяцесловы. Зачатки календарей относятся к самым первым временам церкви, как видно из биографических сведений о св. Игнатии († 107 г.), Поликарпе († 167), Киприане († 258). Из свидетельства Астерия Амасийского († 410) видно, что в IV в. они были настолько полны, что содержали в себе имена на все дни года. Месяцесловы при Евангелиях и апостолах делятся на три рода: восточного происхождения, древнеитальянские и сицилийские и славянские. Из последних древнейший — при Остромировом Евангелии (XII в.). За ними следуют месяцесловы: Ассемани при глаголитском Евангелии, находящемся в Ватиканской б-ке, и Саввин, изд. Срезневским в 1868 г. Сюда же относятся краткие записи о святых при церковных уставах иерусалимском, студийском и константинопольском. Святцы — те же календари, но подробности рассказа приближаются к синаксарям и существуют отдельно от Евангелий и уставов.

Древнерусская литература житий святых собственно русских начинается жизнеописаниями отдельных святых. Образцом, по которому составлялись русские «жития», служили жития греческие типа Метафраста, то есть имевшие задачей «похвалу» святому, причём недостаток сведений (наприм. о первых годах жизни святых) восполнялся общими местами и риторическими разглагольствованиями. Ряд чудес святого — необходимая составная часть Ж. В рассказе о самой жизни и подвигах святых часто вовсе не видно черт индивидуальности. Исключения из общего характера первоначальных русских «житий» до XV в. составляют (по мнению проф. Голубинского) лишь самые первые по времени Ж., « св. Бориса и Глеба» и «Феодосия Печерского», составленные преп. Нестором, Ж. Леонтия Ростовского (которое Ключевский относит ко времени до 1174 г.) и Ж., появившиеся в Ростовской области в XII и XIII вв., представляющие безыскусственный простой рассказ, тогда как столь же древние Ж. Смоленской области («Ж. св. Авраамия» и др.) относятся к византийскому типу жизнеописаний. В XV в. ряд составителей Ж. начинает митроп. Киприан, написавший Ж. митроп. Петра (в новой редакции) и несколько Ж. русских святых, вошедших в состав его «Степенной книги» (если эта книга действительно им составлена).

С биографией и деятельностью второго русского агиографа, Пахомия Логофета, подробно знакомит исследование проф. Ключевского «Древнерусские Жития святых, как исторический источник», М., 1871). Он составил Ж. и службу св. Сергию, Ж. и службу преп. Никону, Ж. св. Кирилла Белозерского, слово о перенесении мощей св. Петра и службу ему; ему же, по мнению Ключевского, принадлежат Ж. св. новгородских архиепископов Моисея и Иоанна; всего им написано 10 житий, 6 сказаний, 18 канонов и 4 похвальных слова святым. Пахомий пользовался большой известностью у современников и потомства и был образцом для других составителей Ж. Не менее знаменит как составитель Ж. Епифаний Премудрый, живший сначала в одном монастыре с св. Стефаном Пермским, а потом в монастыре Сергия, — написавший Ж. обоих этих святых. Он хорошо знал Св. Писание, греческие хронографы, палею, летвицу, патерики. У него ещё более витийства, чем у Пахомия. Продолжатели этих трёх писателей вносят в свои труды новую черту — автобиографическую, так что по «житиям», ими составленным, всегда можно узнать автора. Из городских центров дело русской агиографии переходит в XVI в. в пустыни и отдаленные от культурных центров местности в XVI в. Авторы этих Ж. не ограничивались фактами жизни святого и панегириком ему, а старались знакомить с церковными, общественными и государственными условиями, среди которых возникала и развивалась деятельность святого. Ж. этого времени являются, таким образом, ценными первоисточниками культурной и бытовой истории Древней Руси.

Автора, жившего в Руси Московской, всегда можно отличить по тенденции от автора Новгородской, Псковской и Ростовской области. Новую эпоху в истории русских Ж. составляет деятельность всероссийского митрополита Макария. Его время было особенно обильно новыми «житиями» русских святых, что объясняется, с одной стороны, усиленной деятельностью этого митрополита по канонизации святых, а с другой — составленными им «великими Минеями-Четьими». Минеи эти, в которые внесены почти все имевшиеся к тому времени русские Ж., известны в двух редакциях: Софийской (рукопись СПб. дух. акд.) и более полной — Московского собора 1552 г. Изданием этого грандиозного труда занята Археографическая комиссия, успевшая пока, трудами И. И. Савваитова и М. О. Кояловича, издать лишь несколько томов, обнимающих месяцы сентябрь и октябрь. Столетием позже Макария, в 1627—1632 гг., появились Минеи-Четьи монаха Троице-Сергиева монастыря Германа Тулупова, а в 1646—1654 гг. — Минеи-Четьи священника Сергиева Посада Иоанна Милютина.

Эти два сборника отличаются от Макариева тем, что в них вошли почти исключительно Ж. и сказания о русских святых. Тулупов вносил в свой сборник все, что находил по части русской агиографии, целиком; Милютин, пользуясь трудами Тулупова, сокращал и переделывал имевшиеся у него под руками Ж., опуская из них предисловия, а также похвальные слова. Чем Макарий был для Руси Северной, Московской, тем хотели быть киево-печерские архимандриты — Иннокентий Гизель и Варлаам Ясинский — для Руси южной, выполняя мысль киевского митрополита Петра Могилы и отчасти пользуясь собранными им материалами. Но политические смуты того времени помешали осуществиться этому предприятию. Ясинский, впрочем, привлёк к этому делу св. Димитрия, впоследствии митрополита Ростовского, который, трудясь в течение 20 лет над переработкой Метафраста, великих Четьих-Миней Макария и других пособий, составил Четьи-Минеи, содержащие в себе Ж. не южно-русских только святых, опущенных в Минеях Макария, но святых всей церкви. Патриарх Иоаким с недоверием отнесся к труду Димитрия, заметив в нём следы католического учения о непорочности зачатия Богоматери; но недоразумения были устранены, и труд Димитрия был окончен.

В первый раз изданы Четьи-Минеи св. Димитрия в 1711—1718 гг. В 1745 г. Синод поручил киево-печерскому архим. Тимофею Щербацкому пересмотр и исправление труда Димитрия; поручение это после смерти Тимофея докончили архим. Иосиф Миткевич и иеродиакон Никодим, и в исправленном виде Четьи-Минеи были изданы в 1759 г. Ж. святых в Четьях-Минеях Димитрия расположены в порядке календаря: по примеру Макария здесь находятся также синаксари на праздники, поучительные слова на события жизни святого или историю праздника, принадлежащие древним отцам церкви, а отчасти составленные самим Димитрием, исторические рассуждения в начале каждой четверти издания — о первенстве марта месяца в году, о индикте, о древнейшем эллино-римском календаре. Источники, какими пользовался автор, видны из списка «учителей, писателей, историков», приложенного перед первой и второй частями, и из цитат в отдельных случаях (чаще всего встречается Метафраст). Многие статьи составляют лишь перевод греческого Ж. или повторение с исправлением языка Ж. древнерусского. В Четьях-Минеях есть и историческая критика, но вообще значение их не научное, а церковное: написанные художественной церковно-славянской речью, они составляют доселе любимое чтение для благочестивого люда, ищущего в «Ж. святых» религиозного назидания (подробнее оценку Четьих-Миней см. в сочинении В. Нечаева, исправленном А. В. Горским, — «Св. Димитрий Ростовский», М., 1853, и И. А. Шляпкина — «Св. Димитрий», СПб., 1889). Всех отдельных Ж. древнерусских святых, вошедших и не вошедших в исчисленные сборники, насчитывается 156. В нынешнем столетии явился ряд пересказов и переработок Четьих-Миней св. Димитрия: «Избранные Жития святых, кратко изложенные по руководству Четьих-Миней» (1860-68); А. Н. Муравьева, «Жития святых российской церкви, также Иверских и Славянских» (1847); Филарета, архиеп. Черниговского, «Русские святые»; «Словарь исторический о святых российской церкви» (1836-60); Протопопова, «Жития святых» (М., 1890) и пр.

Более или менее самостоятельные издания Жития святых — Филарета, архиеп. Черниговского: а) «Историческое учение об отцах церкви» (1856, новое изд. 1885), б) «Исторический обзор песнопевцев» (1860), в) «Святые южных славян» (1863) и г) «Св. подвижницы Восточной церкви» (1871); «Афонский патерик» (1860-63); «Вышний покров над Афоном» (1860); «Подвижники благочестия на Синайской горе» (1860); И. Крылова, «Жития святых апостолов и сказания о семидесяти учениках Христовых» (М., 1863); «Достопамятные сказания о жизни св. блаженных отцов» (перев. с греческого, 1856); архим. Игнатия, «Краткие жизнеописания русских святых» (1875); Иосселиани, «Жития святых грузинской церкви» (1850); М. Сабинина, «Полное жизнеописание святых грузинских» (СПб., 1871-73).

Особенно ценные сочинения для русской агиографии: прот. Д. Вершинского, «Месяцеслов Восточной церкви» (1856); свящ. М. Мирошкина, «Славянский именослов» (1859); «Греко-славянский церковный год» («Annus ecclesiasticus graeco-slavicus», Пар., 1863; католическая тенденция автора-иезуита придает сочинению по местам особый колорит: у него в список святых включен и Иосафат Кунцевич); преосв. Сергия, «Месяцеслов Востока» (1875-76), В. Ключевского, «Древнерусские Ж., как источник исторический» (М., 1871); Н. Барсукова, «Источники русской агиографии» (1882)

Источник