приворот на тоску женщины по мужчине читать
Заговоры на тоску и присушку девушки или женщины
Yandex.Share
21. Заговор, чтобы девушка тосковала
Наговаривают на еду и питье, которые дают привораживаемому, или на его след.
Встану я (имярек) и пойду из дверей в двери, из ворот в вороты, в чистое поле, в широкое раздолье, к синему морю-окиану. У того у синяго моря Окиана лежит Огненный змей. Сражается и снаряжается он зажигать горы и долы и быстрыя реки; болотныя воды со ржавчиною, орлицу с орлятами, скопу со скопятами, травы подкошеныя, леса подсеченые. Подойду я поближе, поклонюсь пониже. «Гой, еси ты, Огненный змей! He зажигай ты горы и долы, ни быстрыя реки, ни болотныя воды со ржавчиною, ни орлицу с орлятами, ни скопу со скопятами; зажги ты красну девицу (имярек), в семьдесят семь составов, в семьдесят семь жил и в единую жилу становую, во всю ея хочь; чтоб ей милилось и хотелось, брало бы ее днем при солнце, ночью при месяце, чтобы она тосковала и горевала по (имярек), сном бы она не засыпала, едою не заедала, гульбою не загуливала. Как белая щука-рыба не может быть без проточной воды и без про̀бежи, так бы красная девица (имярек) не могла бы без (имярек) ни жить, ни быть». Будьте, мои слова крепки и лепки, крепче камня и булата, острого ножа и борзометкого копья. А ключ моим словам и утверждение, и крепость крепкая, и сила сильная в небесной высоте, а замок в морской глубине.
22. [Заговор, чтобы девушка тосковала и горевала]
Наговаривается на пищу и питье, которые дают привораживаемому лицу, или на его след.
Встану я (имярек) и пойду из дверей в двери, из дверей в вороты, в чистое поле. На встречу мне огонь и полымя и буен ветер. Встану и поклонюсь им низешенько и скажу так. «Гой еси, огонь и полымя! Не палите зеленых лугов, а буен ветер, не раздувай полымя, а сослужите службу верную, великую; выньте из меня (имярек) тоску тоскучую и сухоту плакучую; понесите ее через моря и реки, не утопите, а вложите, ее в рабу Божию (имярек), в белую грудь, в ретивое сердце и в легкия, и в печень, чтоб она обо мне, рабе Божием (имярек), тосковала и горевала денну, ночну и полуночну; в сладких ествах бы не заедала, в меду, пиве и вине не запивала». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки отныне и до веку. Заключаю крепким замком и ключ в воду.
23. Заговор присушить девушку
Наговаривается на пищу или питье, которые дают привораживаемому, или на след его.
Стану я, раб Божий (имярек) благословясь, пойду перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду я в чистое поле. Есть сидит в чистом поле сама Пресвятая Богородица Мати Божа. Как она скрипит и болит по своем Сыне, так бы по рабу Божием (имярек) раба Божия (имярек) скрипела и болела, и в огне горела, не могла бы она ни жить, и не быть, и не пить, и не ись. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
24.
Господи Боже, благослови Христос! Стану я, раб Божий, (имярек) благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, со двора в ворота, в чистое поле. В чистом поле, в зеленых кустах, в поморье стоит вертеп; в том вертепе сидит матерая жена на золотом стуле между троих дверей. Молюся я, раб Божий (имярек) до ней: «Ты старая матерая жена, тебе дано от Господа и от Пресвятыя Богородицы ведати меня раба Божия (имярек) Адамов закон, Еввину любовь, вложи желанное сердце рабе Божией (имярек) по мне, по рабе Божием (имярек). И тут старая матерая жена милостивая, милосердая, золота ступа, покидает шолково̀й кужелек, веретенцо серебряное, молится Христу Царю Небесному, Богородице, Матери Царице, вкладывает желанное сердце рабе Божией (имярек). Как кипит под землею летом беспрестанно белой ключ, так бы кипело, горело сердце и душа у рабы Божией (имярек) по мне, по рабе Божием (имярек). Как всякой человек не может жить без хлеба, без соли, без платья, без ежи, так бы не можно жить рабе Божией (имярек) без меня, раба Божия (имярек). Коль тошно рыбе жить на сухом берегу, без воды студеныя, так бы тошно было рабе Божией (имярек) без меня, раба Божия (имярек). Коль тошно младенцу без матери своей, а матери без дитяти, толь тошно рабе Божией (имярек) без меня раба Божия (имярек). Как быки скачут на корову, или как корова в Петровки голову закинет, хвост залупя, так бы раба Божия (имярек) бегала и искала меня, раба Божия (имярек), Бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками обнимала, блуд сотворила. И как хмель вьется около кола по солнцу, так бы вилась, обнималась около меня, раба Божия (имярек). Как цвела утренняя роса, дожидаясь краснова солнца из-за гор из-за высоких, так бы дожидалась раба Божия (имярек) меня, раба Божия (имярек), на всякий день и на всякий час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь.
(Череповск. у. Новг. губ., зап. Н. Чернышев)
25.
Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле. На желтом песку есть белая рыбица. Как белая рыбица тоскует и мечется и не может без воды жить, ни дневать, ни часу часовать, на всяк день и на всяк час, и как у белой рыбицы прилегла чешуя от головы до хвоста, так бы прилегли ко мне, рабу Божию (имярек), у нея рабы Божией (имярек) думы и мысли на всяк час, и на всяк день в полном месяце и по все четные и во все двадцать четыре часа всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь.
(Череповск. у. Новгор. г., зап. Н. Чернышев)
26.
Рыба карась или плотица, как тебе тошно на желтых песках, без воды и без грязи, тошно тебе в горячей и кипучей воде, так бы было тошно рабе (имярек) по рабе (имярек), чтоб она, раба (имярек), быть не могла; кто ту рыбу съест, тот без меня не проспит, не проживет и не единой минуты быть не может.
(Из старинного травника В. А. Яковлева)
27. Заговор, чтобы присушить девушку
Наговаривается на пищу или питье, которые дают привораживаемому, или на след его.
Встану я, раб Божий (имярек), и пойду из дверей дверьми, из ворот воротами, под восток, под восточную сторону, под светлый месяц, под луну Господню, к тому синему морю, синему морю Окияну. У того у синяго моря лежит бел Алатр камень; под тем под белым Алатром камнем лежат три доски, а под теми досками три тоски тоскучия, три рыды рыдучия. Подойду я близехонько, поклонюсь низехонько «Вставайте вы, матушки три тоски тоскучия, три рыды рыдѵчия, и берите свое огненное пламя; разжигайте рабу (имярек) девицу, разжигайте ее во дни, в ночи и в полуночи, при утренней заре и при вечерней. Садитесь вы, матушки три тоски, в ретивое ея сердце, в печень, в легкия, в мысли и в думы, в белое лицо и в ясныя очи; дабы раб Божий (имярек) казался ей пуще света белого, пуще солнца красного, пуще луны Господней; едой бы она не заедала, питьем бы она не запивала, гульбой бы не загуливала; при пире она или при беседе, в поле она или в доме, — не сходил бы он с ея ума-разума». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Замыкаю я вас тридевятью замками; запираю я вас тридевятью ключами. Нет моим словам переговора и недоговора, и не изменить их ни хитрецу, ни мудрецу.
28.
Подают в три церкви поминание за упокой того человека, которому хотят нагнать любовную тоску, и потом в течение трёх дней выходя по утренним зорям, бросают на ветер горсть земли, взятой с какого-нибудь кладбища и притом каждый раз говорят:
На море на Окияне, на острове на Буяне стоит бел горюч камень, на том камне лежат три камня, на тех камнях стоят три гроба, в тех гробах три доски, на каждой доски три тоски; первая тоска убивалася, с телом расставалася; вторая доска убивалася, с телом сопрягалася; третья тоска убивалася, в сердце вошла. К тем гробам девица (имярек) приходила, от тех трех досок три тоски износила; от тех гробов ветер подувает, тоску рабе (имярек) навевает, за упокой ее поминает; и был бы я ей, удал добрый молодец, краше красного солнца; по мне бы всегда тосковалася, сердцем со мной сопрягалася, сохла бы да не умирала, в еде бы тоски не заедала, в пойле не запивала, от первыя тоски не положила бы руки, а век бы меня поминала, сохла бы да тосковала.
(Сенгилеевск. у., Симбирск. губ.; зап. В. Юрлов)
29. [Заговор на тоску девицы по парню]
Читается до восхода солнца на зоре над чем-нибудь съестным, что после и даётся съесть девице.
Лягу я раб (имярек), помолюся; встану, перекрещуся; умоюся утренней росою, утруся Господней пеленою; пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, на чистое поле на Окиан море. Там встретятся со мной четыре ангела; я, тым ангелам покорюся и поклонюся. Вы же, четыре ангела, вырвите тоску-кручину из меня, раба (имярек), из моего тела белого, из моих черных очей, из всех моих жил и составов и недугов, и вложите ту тоску-кручину в рабу (имярек), и в ея тело белое, и в ея черны очи, и во все ея жилы и составы и недуги; чтобы раба (имярек) тосковала по мне, рабе (имярек), и горевала, и во всей тоске пребывала, и никогда меня не забывала, ни на питье не запивала, ни на еже не заедала, и во сне не засыпала, и в беседе с добрыми людьми не заговаривала; ни на кого бы не взирала, ни на отца, нк на мать, ни на брата, ни на сестру, ни на дядю, ни на тетку, ни на соседа, ни на соседку; а взирала бы на одного раба меня (имярек). Замкну замки замками, заключу заключи ключами, твердейшими словами.
(Юрьевск. у., Влад. г., зап. Дм. Беренисов)
30. [Заговор на тоску женщины, наговариваемый на питьё]
Читается на подаваемое питье.
Лягу я, раб Божий, помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болоты, черныя грязни. Так бы припекала, присыхала раба Божия (имярек) о мне, рабе Божьем (имярек) — очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы она не загуляла. Аминь тому слову.
31. [Наговор, чтобы женщина тосковала по мужчине]
Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы твоя (имярек). Боли, ея сердце, гори, ея совесть, терпи, ея ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь, ея кости; томитесь ея мысли, и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божием (имярек). Вложи ей, Господи, огненную искру в сердце, в легкия, в печень, в пот и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги —тоску и сухоту, и муку; жалость, печаль и заботу, и попечение обо мне, рабе (имярек).
После того сотворить земной поклон.
Жалела бы раба Божия (имярек) о рабе (имярек), как сама о себе (поклон). Тосковала бы раба (имярек) день и ночь, и глухую полночь, и в ясные полдни, и каждый час, и каждую минуту о рабе (имярек) (поклон). Напусти, Господи, на рабу (имярек) злую тоску, невидимо пусть сохнет ея тело, руки, ноги, мозги, кости. Пленитесь, ея мысли, день и ночь, и в глухую полночь, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей — не заспать бы ей меня; есть бы ей — не заесть бы ей меня; пить бы ей — не запить бы меня; ходить бы ей — не заходить бы меня; говорить бы ей — не заговорить бы меня. И казался бы я ей, рабе (имярек), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее красного солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольного; накажи, Создателю, благия рабу (имярек) подножию ног его (поклон).
Нужно прочесть три раза, а после в разное время прочитать 17 раз с поклонами; когда увидишь, что наговор подействовал, молись Богородице так:
Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имярек) по рабу Божию (имярек).
(В С.-Петербурге, зап. Н. Щукин)
32. [Заговор, чтобы присушить девушку]
Стану я, раб Божий (имярек), пойду из дверей во двери, из дверей в ворота, в востошную сторону, на Окиан-море; на том море стоит остров, на том острове стоит столб, на этом столбу сидят семьдесят семь братьев; они куют стрелы булатныя день и ночь; скажу я им тихонько: «Дайте мне, семьдесять семь братьев, стрелу, которая всех пыльчее и летчее». Стрелю этою стрелою в рабу Божию, девицу (имярек), в левую титьку, легкия и печень, чтобы она горевала и тосковала денно, ношно и полуношно, не заедала и не запивала. Заключаю замком крепким, и ключ в воду.
33.
Молодец ловит и колет голубя, достает из него сало, на сале месит тесто, печет из него калачик либо кокурку или т. п. и этим кормит любимую девушку, приговаривая:
Как живут между собою голубки, так же бы любила меня раба Божия (имярек).
(Г. Дедюхин, Пермск. г., зап. Д. Петухов)
34.
Мужчина должен хорошенько вспотеть и, обтерши пот платком, тем же платком должен утереть любимую женщину, приговаривая про себя:
Как у меня, раба Божия, пот кипит и горит, тако же бы у рабы Божией кипело и горело сердце обо мне, рабе Божием.
(Г. Дедюхин, Пермск. г., зап. г. Д. Детухов )
35.
Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, в чистое поле. В чистом поле стоит тернов куст, а в том кусту сидит толстая баба, сатанина угодница. Поклонюсь я тебе, толстой бабе, сатаниной угоднице, и отступлюсь от отца и от матери, от роду, от племени. Поди, толстая баба, разожги у красной девицы сердце по мне, рабе (имярек).
(Из дела о крестьянине Трофиме Попове, Кехотской волости, Архангельской губ., хранящемся в архиве бывшей Арханг. Губерн. Канцелярии, извл. П. Ефименко )
36. [Заговор присушить женщину или девицу]
Плюнуть на руку и говорить наговор на слюну, потом ударить невздогадь девицу или женщину против сердца; или же наговорить на кушанье или на питье и дать ей пить или есть.
Востану я, раб (имярек), и пойду из избы не во двери, со двора не в вороты и пойду я не в восток, не в восточную сторону. Не в востоке, не в восточной стороне есть Окиан-море, на том Окиане-море лежит колода дубовая, на той на колоде, на той на дубовой, сидит Страх-Рах. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: «Создай мне, Страх-Рах, семьдесять семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зелены травы, быстрыя реки; и так бы сушилась, крушилась обо мне, об рабе (имярек) раба (имярек)». И пойду я не в восток, не в восточную сторону, на заднее крыльцо, в подымное окно, под гнилое бойное дерево, пойду не дорогой, а стороной, мышьей норой, собачьей тропой; идет мне на встречу рабу раба, ударю ее по ретивому сердцу и распорю я ея белу грудь и напущу на нее тоску тоскущую, кручину кручинскую; едами бы она не заедала, питьем бы она не запивала, думой бы она не задумывала; и разойдись, тоска тоскущая, кручина кручинская, по ретивому сердцу, в становыя жилы, в горячую кровь; запру я эту тоску тоскущую, кручину кручинскую ключами и замками; брошу я ключи и замки в Окиан-море. Есть в Окиане-море Златырь-камень, под тем под Златырем-камнемъ стоит щука-калуга, ключи и замки подхватила; никто эту щуку-калугу не может изловить ни неводами, ни нережками, ни мелкими ловушками; и куда я ни пойду, куда я ни поеду, все бы она, раба (имярек), у окошка сидела, за мной, рабом (имярек), за мной глядела и смотрела; и кто меня учил, и кто не доучил; будьте, слова крепки и лепки накрепко; как моя слюна сохла, так бы и она обо мне сохла.
37.
Говорить трижды на иглу новую, которою еще не шили, и на суровую нитку, продетую игле в уши; наговоря, продеть иглу и с ниткой сквозь платья женского, против сердца, сзади или спереди.
Как мертвая, отходя живота своего временного, толикая вся тоска и скука, и прискорбность, и сокрушение сердца, и изнурение силы ея; аще бы не запрещено было от Бога, возмогла бы во всю вселенную вскричати, от толикия скуки и жалости, и изнурения сердца сил ея; аще Воскресения не узрю, то сердце мое стрелою устрелит и сердце уязвит, все жалости сердечныя распалит на
все дни живота моего, во веки веком. Свежа вода Белозерская! не знаю ничего, ни скорби, ни болезни, и как заговаривал, у рабы девицы нитка порвися, кровь повинная. Аминь.
38.
Говорить по три раза на три зори: утреннюю, вечернюю и утреннюю.
На море на Окиане, на острове на Буяне лежит камень, на том камне сидит красная девка, раба (имярек), и прииде к ней раб Божий (имярек) и говорит ей: «Ты меня не убойся, я прииде, твой товарищ, тебя соблазнить, чтобы тебе меня почитать и всегда на уме держать, в еже бы не заедать, и в питье бы не запивать, во сне бы не засыпать, в гульбе бы не загуливать; бросалась бы тоска в ночное окошко, в полуденное окошко, в денное окошко; казался бы я тебе краснее красного солнца и светлее светлого месяца, милее отца и матери, роду и племени, вольного света, разного цвета, что на свете цветет». Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века. Аминь.
39.
Говорить на кислое яблоко; когда говоришь первые 12 слов, ударяй ножем в яблоко; как точка, так тут и ударь ножем; а говорить в самую полночь.
Востану я раб (имярек) на зоре, на утренней, на восходе солнышка, на закате месяца и на покрытие звезд, и пойду я, раб, за белой брагой, за девичьей красотой, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле, путем и дорогою, и приду я, раб, к Черному морю, и встану я, раб, на морской берег, и посмотрю я, раб, в морскую пучину, и увижу в той морской пучине лежащий белый Латырь-камень; на том на белом Латыре-камне сидящую царицу, Ирода царя, во имя Соломию. У той царицы есть тридевять слуг и тридевять прислужников и тридевять верных раб и двенадцать дочерей: Огнея, Гнетея, Знобея, Ломея, Пухлея, Скорохода, Трясуха, Дрожуха, Говоруха, Лепчея, Сухота и Невея. И поклонюся я тебе, раб: «О мати, царица Соломия, наведи своих тридевять слуг и тридевять прислужников, и тридевять верных рабов, и всех своих двенадцать дочерей с пилами, с терпугами, с могучими и сильными, большими молотами, и с вострыми великими булатными мечами, и прикажи всем своим тридевять слугам и тридевять прислужникам, и тридевять верным рабам, и всем своим двенадцати дочерям разбить и распилить сей белой Латырь-камень и вынять из сего белого Латыря-камня палящий и гулящий огонь; и прикажи зажечь смолевые пучки, и прикажи идти со всеми огнями, со всеми пучками, к рабе в ясныя очи, в черныя брови, в буйную голову, в белое тело, в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, и во все ея семьдесять жил, и во все ея семьдесять составов, в ручное, в головное, в становое и в додколеночное; и прикажи всем своим тридевять слугам, и тридевять прислужникам, и тридевять верным рабам, и всем своим двенадцати дочерям разжигать и распаливать у рабы ясныя очи, черныя брови, буйную голову, белое тело, ретивое сердце, черную печень и горячую кровь, и все ея семьдесять жил, и все ея семьдесять составов, ручные, головные, становые и подколеночные; и чтобы у нея, рабы (имярек), тлело бы, горело все ея тело, ясныя очи, черныя брови, буйная голова, ретивое сердце, черная печень, и горячая кровь, и все ея семьдесять жил, и все ея семьдесеть составов ручные, головные, становые и подколеночные; не могла бы она, раба, ни жить без меня, раба, и не быть, никаких тайных речей говорить ни с каким человеком, ни с отцем, ни с матерью, ни с сестрами, ни с братьями, ни с друзьями, ни с подругами; нигде бы ей, рабе, не засидеться и не стерпеть, — ни в своем доме, ни в чужих людях; и всегда бы она, раба, плакала бы и рыдала, охала бы и стонала, сохла бы и тосковала, кручинилась бы и печалилась обо мне, рабе, во всякий день, во всякий час, во всякую минуту, в полне и в перекрое, на нове и молоде месяце, век по веку».
40. Любовный заговор (на любовь девицы)
Ускрести плоти и добыта крови из мизинова перста, и наговорить, и дать в естве или в питье.
(РГАДА. Ф. 141. 1631 г. №40. Л. 190-193)
Заговоры на тоску и присушку девушки или женщины
Yandex.Share
Заговоры приворотные, присушки и любжи, используемые для создания расположения, возбуждения желания, возникновения симпатии и любви девушки или женщины к парню или мужчине. Источники, приведенных заговоров на тоску и присушку, указаны на последней странице.
1. Слова, тоску напустить, присушить девок
Четыре зорницы, четыре сестрицы: первая Мария, вторая Марфа, третия Марина, четвертая Макрида; подьте вы, сымайте тоску и великую печаль с гостей с властей со кручинных потюремных людей, салдатов новобраных и с малыех младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль, на рабу божию имя рек, чтобы она, раба божия имя рек, без меня, раба божия имя рек, не могла бы она не жить, не ходить, не лежать, не спать, все по мне, рабе божием имя рек, тосковать. Тем словам и речам ключевыя слова, аминь, аминь, аминь.
( Из старинного рукописного сборника, полученного из с. Ваймуги, Холмогорского уезда ).
2. Слова тоску напускать
Во имя Отца и Сына и святаго Духа. Стану я раб Божей имя рек, благословесь, пойду перекрестесь, из избы дверями, из двора воротами, выйду в чистое поле; в чистом поле стоит изба, в избе из угла в угол лежит доска, на доске лежит тоска. Я той доски, раб божий имя рек, помолюся и поклонюся. О, сия тоска, не ходи ко мне, рабу божию имя рек, поди тоска, навались на красную девицу, в ясныя очи, в черныя брови, в ретивое сердце, розожги у ней, рабы божией имя рек, ретивое сердце, кровь горячую по мне, рабе божием имя рек, не могла бы ни жить, ни быть. Вся моя крепость аминь, аминь, аминь.
(Из старого рукописного сборника, полученного из с. Ваймуги, Холмогорского уезда).
3. Навести тоску
Встану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле, стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное нобо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» — Во темные леса, в зыбучия болота, в сыроё кореньё! — «О ты огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на святой Руси красна девица (имярек) полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарныя уста, в ясныя очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».
4. Присушать девок
Говорить в пищу и питье:
Держитца, сохнет, прочь не отходит. Как малой младенец от матери прочь не отходит, держитца, сохнет по всякой час и на всякое время, как косяк косяка держитца, прочь не отходит, так бы держалась раба божия, имярек, крепко и плотно прочь от меня, раба божия имярек, не отходила, держалась и сохла крепко; как двери от ободверины не отходят, держатца крепко, как печная доска от печи прочь не отходит, горит и сохнет, прочь не отходит, так бы не отходила раба Божия имярек от меня, раба божия имярек, сохла, горела, прочь не отходила по всякой час на всякое время. Стану я, раб божий имярек, благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, выйду на широкую улицу, пойду в чистое поле. В чистом поле красное солнце грееть и огревает сыроматерую землю; от красного солнца сохнет и обсыхает роса медвяная, так бы сохло и обсыхало ретивое сердце у рабы божией имярек по мне, рабе, божием имярек. Как красное солнце огревает сыроматерую землю, щепитце и колитца и сохнет, как хмель вьетце и тянетце по сыроматерой земли, так бы вилось и тянулось ретивое сердце по мне, рабе божием имярек, на всякой час, на всякое время. Пойду я раб божий по зорю Марию, по зорю Маремьянию ко господню престолу, на господнем престоле мати Мария и Маремьяния, прийду я к тебе, раб божей имярек, низко помолюся и поклонюся, как на тебе нетленныя ризы держатца, так бы держалась раба божия имярек. Пойду я, раб божей имярек, подле синее море: есть в мори ковыл щука, без воды не может ни жить ни быть, ни дня, ни ночи, ни малой час. Поди та тоска в семдесят жил и в семдесят суставов во становыя в две жилы и в едину, в попядную и спиновую жилу. Тем моим словам ключь и замок, брошу замок в морскую пучину, тем моим словам ключа не бывать и того замка не отпирать, аминь, аминь, аминь.
(Из старинного рукописного сборника, полученного из с. Ваймуги, Холмогорского уезда).
5. Наговор на присушение
Как раб божий Н., любит рабу божию Н, так чтобы и раба Божия Н., любила раба Божия Н. не могла без него ни жить, ни пить и не ись; и любила и почитала его лучше отца и матери, белаго месяца и краснаго ясна солнышка, веки повеки, отныне до веку, аминь.
(Доставил Н. А. Иванов из г. Пинеги).
6. На разжение сердца у девицы
Стану я, не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверями, из двора не воротами, в чистое поле. В том поле есть окиан-море, в том море есть латырь камень, на том камне стоит столб, от земли до неба огненный, под тем столбом лежит змея жгуча, опалюча. Я той змее поклонюсь и покорюсь: Ой еси, ты, змея! не жги, не пали меня, полетай под восточну сторону, в высок терем, в новы пкой, пухову перину, шелкову подушку, к девице, N., разожги и распали у той девицы белое тело, ретивое сердце, черную печень, горячую кровь, все подпятныя и занокотныя жилы; чтоб она девица N. не могла ни жить ни быть, часу часовать и минуты миновать; поутру вставала — обо мне бы вздыхала, пошла — на мне Н. величала, ни с кем бы она думы не думала, мысел не мыслила, плоду не плодила, плодовых речей не говорила, ни с отцем бы, ни с матерью, ни с родом, ни с племенем, кроме меня р. б. Н.; все бы она девица Н. со мной р. б. Н. думу думала, мысли мыслила, плод плодила, плодовыя речи говорила, на ветху и на нову месяцу и на перекрое месяцу. Будьте те мои слова недоговорены, переговорены, все сполна говорены. Ключ сим словам в зубы, замок в рот.
(Доставил Н. А. Иванов из г. Пинеги).
7. На рожжение девичья сердца
Встану я, раб божий имя рек, благословясь, пойду перекрестесь, из избы дверями, из двора воротами, в чистое поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи: печка медна, печка железна, печка кирпична. Как оне разожглись и распалились от неба и до земли, разжигаются небо и земля и вся подселенная; так бы разжигало у рабы божей (имярек) к рабу божию (имярек) легкое и печень и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни ись, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены, прострелите, мои слова, пуще вострого ножа и рысьяго когтя.
(Записал помощник миссионера Батраков в с. Ухтострове).
8. На разожжение сердца у девицы
Встану не благословесь, пойду не перекрестесь, в чистое поле. В чистом поле стоит тернов куст, а в том кусту сидит толстая баба, сатанина угодница. Поклонюсь я тебе, толстой бабе, сатаниной угоднице, и отступлюсь от отца и от матери, от роду, от племяни. Поди, толстая баба, разожги у красной девицы сердце по мне, рабе имярек.
(Заговор этот выписан из старинного дела бывшей Архангелогородской Губернской канцелярии. Дело значится по секретной описи под № 251-м 1734 года и названо: Присланный его Императорского Величества из С.-Петербургской канцелярии Тайных и Розыскных Дел указ Кехотской волости о крестьянине Трофиме Попове).
9. Слова присушать девицу
Говорить в питье и пищу:
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Стану, раб божей, благословесь, пойду перекрестесь, выйду в чистое поле, в широкое раздолье; на встречу мне середи чистого поля и широкого раздолья семдесят буйных ветров и семдесят вихоров и семдесят ветрович и семдесят вихорович. Пошли они на святую Русь зеленого лесу ломать и на пол из корени вон воротить и пещеры каменные розжигать. И тут я, раб божей (имярек), помолюсь им и поклонюсь: о, вы есть 70 буйных ветров и 70 вихоров и 70 ветрович и 70 вихорович, не ходите вы на святую Русь зеленого лесу ломать, из корени вон воротить и пещеры каменныя розжигать, подьте вы, разожгите у рабы божией (имярек) белое тело, ретивое сердцо, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ей, чтобы она раба божия (имярек) не могла бы не жить, не быть, не пить, не исть, не слова говорить, не речи творить, без меня, раба божия (имярек). Как меня она, раба божия (имярек), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось ей белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы и все у ней суставы веселились. И как ждет народ божия владычного праздника, светлого Христова Воскресения, и звону колокольного, так бы она, раба божия (имярек), дожидалась: на которой день меня она не увидит или гласа моего не услышит; так бы она сохла, как кошеная трава в поли; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, раба божия (имярек). Тем моим словам и речам ключевыя слова, аминь, аминь, аминь.
(Из старинного рукописного сборника, полученного из с. Ваймуги, Холмогорского уезда).
10. Присушить девицу
Молодой человек, желающий возбудить с себе любовь непреклонной девицы, идет к знахарю, с просьбой присушить к нему ту, которая была к нему равнодушна.
Колдун вынимает пряник и, приняв таинственный вид, начинает, поводя глазами и расширяя по временам ноздри, наговаривать на этот пряник: «Во имя Отца и Сына Святаго Духа, аминь. Стану я раб божий Н. благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чисто поле за дворами; взмолюся трем ветрам, трем братьям: ветер Моисей, ветер луна, ветер буйные вихори! Дуйте и винтите по всему белому свету и по всему миру крещеному, распалите, разожгите и сведите рабыню Н. со мною, с рабом божиим Н., душа с душей, тело с телом, плоть с плотью, хоть с хотью, не уроните той моей присухи ни на воду, ни на лес, ни на землю и не на скотину: в воду сроните — вода высохнет; на лес сроните — лес повянет; на землю сроните — земля сгорит; на скотину сроните — скотина посохнет. Снесите и донесите, вяжите и положите в рабицу божию (имя рек) в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и в плоть: чтобы красная девица не могла без меня раба Божия (имя рек) ни пить, ни быть, ни дневать, ни часа часовать, о мне, рабе божием (имя рек), тужила бы и тосковала и никогда бы не забывала. Есть в чистом поле сидит баба сводница, у бабы у сводницы стоит печь кирпичная, в той печи кирпичной стоит кунган литр, в том кунгане литре всякая вещь кипит перекипаит, горит перегорает, сохнет и посыхает. И так бы о мне, рабе божием Н., сердцем кипела, кровию горела, и не могла бы без меня, раба божия Н., ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часа часовать, ни питием отпитися, ни дутьем отдутися и ни в парной бане отпариться. Тем моим словам ключ и замок, аки ключ на церкви. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь, аминь, аминь.
«Стану я раб Божий Н. благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле на три росстана, помолюся я, раб божий, трем братам, трем ветрам: первый брат ветр восточный, второй ветр запад, третий ветер север! Внесите тоску и сухоту в рабицу божию Н., чтоб она о мне, рабе божием, сохла и тоскнула; не могла бы и дня дневать, ни часу часовать, отныне до века и вовеки, аминь, аминь, аминь.
Получив от колдуна пряник, парень должен отдать его своей возлюбленной. Если это ему удастся, она побеждена.
(Записано А. Харитоновым в Шенкурском уезде).
11. На присушение
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий помилуй нас, аминь.
Трижды плюнь, а говорить на соль или на пиво, или на пряник, или в вино.
(Списан со старинной тетрадки, доставленной г. Хромцовым из Пинежскаго уезда).
12. Присушить девку
Выйду я на улицу, на божий свет, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть 77 медных светлых каленых печей, на тех 77 на медных, на светлых, каленых печах есть по 77 еги-баб; у тех у 77 еги-баб есть по 77 дочерей, у тех у 77 дочерей есть по 77 клук и по 77 метел. Помолюсе и покорюсе я р. б. Н. этим еги-бабовым дочерям: «ой еси! вы, еги-бабовы дочери, присушите и прилуците рабу б. Н. к рабу б. Н. метлами, следы запашите, клуками заклучите, бейте убивайте подпятную жилу, бейте убивайте подколенную жилу, бейте убивайте становую жилу, бейте убивайте корекорястой дуб, бейте убивайте медны калены печи». Коль горят пылко и жарко медны калены пеци, так же бы раба б. им. пеклась и калилась по всяко время, по всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуноци, на утряной зори и на вечерной, на нову и на ветху месяцу, и на перекрое месяце; не могла бы она без р. б. Н. не жить, не быть, не пить, не ись, во сне не засыпала, во питии не запивала, во еды не заедала, с добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня р. б. Н. на уме держала; и казался бы я р. б. Н. светле светла месяца, красне красна солнышка, любе отца-матери, толще и матерей всего миру крещеного. Ветры ветероцки, буйны вехроцки! спущу я с вами свои слова, свою статию, на свою сторону, где ее найдете, тут ее возмите, — на широкой улицы, во мшаной хоромине, во дверех, воротицках.
(Списан со старинной тетрадки, доставленной г. Хромцовым из Пинежскаго уезда).
13. Для присухи
Из свежего веника берется пруток, который кладут у порога двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только перешагнуто через прут, он убирается в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом берут прут в жарко истопленную баню, бросают на полок и приговаривают:
«Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне раб божий (такой-то)».
(Доставил г. Никольский из Мезени).
14. Подход на любовь девицы
Наговаривают на воду или на пряник или на что-либо другое, и дают выпить или съесть той, которую хотят приворожить:
Стану я раб божий благословясь, пойду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду я в чистое поле. Есть сидит в чистом поле сама Пресвятая Богородица Мати Божия. Как она скрипит и болит по своем сыне, так бы по рабу б. Н. раба б. Н. скрипела и болела, и в огне горела, не могла бы она ни жить, и не быть, и не пить, и не ись. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
15. Любовное заклинание из следственного дела 1769 г .
16. Приворотный заговор на пряник
Говорится на пряник, который должен быть подарен любимой девушке.
Во имя Отца И Сына и Святаго Духа. Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду перекрестясь из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле заво̀рами и замолюся трем ветрам, трем братьям: Ветр Мойсей, ветр Лука, ветры буйные, вихори! Дуйте и винтите по всему свету белому и по всему люду крещеному; распалите и присушите медным припоем рабу (имярек) ко мне, рабу Божию. Сведите ее со мною — душа с душею, тело с телом, плоть с плотию и не уроните, по всему белому свету гуляючи, той присухи крепкой ни на воду, ни на лес, ни на землю, ни на скотину и ни на могилу. В воду сроните — вода высохнет; на лес сроните — лес повѐ̀нет; на землю сроните — земля сгорит; на скотину сроните — скотина посохнет; на могилу к покойнику сроните — костьё в могиле запрядает. Снесите и донесите, вложите и положите в рабицу Божию (имярек), в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и в плоть. Чтоб красная девица не могла без меня, раба Божия (имярек), не жить, не быть, не дни дневать, не часа̀ часовать, о мне, о рабе Божием (имярек), тужила и тосковала. В чистом поле сидит баба сводница, у тоё у бабы у сводницы стоит печь кирпична, в той пече кирпичной стоит кунжа̀н лѝ̀тр; в том кунжане литре всякая веща кипит, перекипает, горит, перегорает, сохнет и посыхает: и так бы о мне, рабе Божьем (имя рек), рабица Божья (имярек) сердцем кипела, кровью горела, телом сохла и не могла бы без меня, раба Божия (имярек), не жить, не быть, не дни дневать, не часа̀ часовать; не едой отъестись не могла бы от меня, не питьем отпиться, не дутьём отдуться, не гулянкой загулять, не в бани отпариться. Тем моим словам ключ и замо̀к, аки крест на церкве. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Аминь. Аминь.
Стану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами в чистое заворами. Выйду я, раб Божий, на три росстани, и помолюся я трем братьям-ветрам: «Первый брат сток, второй брат сивер, третей брат лето! Внесите вы тоску и сухоту в рабицу Божью (имярек) чтоб она, по мне, рабе Божьем (имярек), тосну̀ла и сохла, не могла бы без меня не дня дневать, не часа часовать, отныне до века и во веки. Аминь!»
(Шенкурск. у. Арханг. г., зап. A. Харитонов)
17. [Заговор на присушку девушки]
Говорить на три зори: утреннюю, вечернюю и утреннюю.
18. [Заговор на тоску девицы по парню]
Наговаривается на хлеб, вино и проч., что дается привораживаемому, также на его следы.
Встану я, раб Божий (имярек), и пойду из избы в двери, из дверей в вороты, в чистое поле, под восток, под восточную сторону. На встречу мне семь братьев, семь ветров буйных. «Откуда вы, семь братьев, семь ветров буйных, идете? Куда пошли?» «Пошли мы в чистыя поля, в широкия раздолья сушить травы скошеныя, леса порубленые, земли вспаханыя.» «Подите вы, семь ветров буйных, соберите тоски тоскучия со вдов, сирот и маленьких ребят, со всего света белого, понесите к красной девице (имярек) в ретивое сердце; просеките булатным топором ретивое ея сердце, посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухотучую, в ея кровь горячую, в печень, в составы, в семьдесят семь составов и подсоставков, един состав, в семьдесят семь жил, единую жилу становую; чтобы красная девица (имярек) тосковала и горевала по (имярек) во сне суточныя в двадцать четыре часа, едой бы не заедала, питьем она не запивала, в гульбе бы она не загуливала, и во сне бы она не засыпывала, в теплой паруше калиновым щелоком не смывала, шелковым веником не спаривала, пошла, слезно плакала, и казался бы ей (имярек) милее отца и матери, милее всего роду племени, милее всего под луной Господней, скатного жемчугу, платья цветного, золотой казны». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Ключ моим словам в небесной высоте, а замок в морской глубине, на рыбе на ките; и никому эту кит-рыбу не добыть, и замок не отпереть, кроме меня (имярек). А кто эту кит-рыбу добудет, и замок мой отопрет, да будет яко древо, палимое молниею.
(Южн. Сибирь, зап. С. Гуляев).
19. [Заговор на сухоту у девушки]
На море на Океане, на острове Буяне живут три брата, три ветра, один северный, другой восточный, третий западный. «Навейте, нанесите вы, ветры, печаль, сухоту рабе (имя рек) чтобы она без раба (имярек), дня не дневала. часа не часовала». Слово
мое крепко.
20. Заговор на тоску девушки по парню
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у рабы Божией (имярек) по рабе Божием (имярек) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь.
(Череповск. у. Повгор. г., зап. Н. Чернышев).