Принцесса греза о чем пьеса
Принцесса Греза: стремление к высокому идеалу
Есть люди, которые в силу своего стремления к возвышенному, к чистоте и красоте не смогли примириться с действительностью, и силою […]
Есть люди, которые в силу своего стремления к возвышенному, к чистоте и красоте не смогли примириться с действительностью, и силою своего таланта — художественного и литературного, создавали реальность новую, свою, необыкновенную. А поскольку новое — это хорошо забытое старое, вдохновение черпали из древности. Из сказок, былин, средневековых легенд.
Возрождали и использовали “сказочные” декоративные техники мозаики, майолики, а также живописные приемы Средневековья, отбросив все “совершенные” достижения академической живописи, вернув таинственный неотмирный язык символов. Последователи этого направления в стиле модерн так и названы: символисты.
Есть полотна, которые приковывают взгляд. Но чтобы попытаться понять, нужно приглядеться. Вначале просто почувствуешь красоту изображения, а потом тот таинственный, нереальный мир оживает, и будто настроившись на одну волну с твоими чувствами, рассказыват о вечном и прекрасном именно тем языком, который близок и понятен лично тебе. Для меня одно из таких полотен — удивительная врубелевская “Принцесса Греза”.
Сюжет был взят из очень модной в те годы одноименной пьесы Ростана, в основу которой, в свою очередь легла средневековая легенда. Вот она.
Принц Жофруа Рюдель, услышав от менестрелей о красоте и добродетелях триполийской принцессы Мелиссанды, влюбляется, и отправляется на ее поиски. Во время плавания он заболевает и находится при смерти, когда корабль входит в порт Триполи. Принцесса, узнав о его любви к ней, спешит навстречу. Склонившись над лежащим на смертном одре Рюделем, она провожает его в вечность, он умирает, а она, познав силу истинной любви, уходит в монастырь..
У Ростана же легенда была сильно изменена, и я бы сказала, опошлена интригой и любовным треугольником. Сюжет пьесы перекликается с его “Сирано”. Умирающий Рюдель не в силах сам сойти с корабля и добраться до дворца принцессы, и к ней идет его верный друг и спутник поэт Бертран. Представ перед Мелиссандой доблестным рыцарем, победившим стражу, поставленную византийским императором Мануилом Комнином, желающим взять ее в жены, Бертран произносит стихи о любви к ней, сложенные его другом, и принцесса, думая, что перед ней Рюдель, влюбляется в него. Бертран тоже воспылал чувством к красавице, но, памятуя о долге перед умирающим принцем, уговаривает ее отправиться к нему на корабль. Мелиссанда в свою очередь после тяжелых душевных колебаний пытается уговорить Бертрана забыть свой долг и остаться с ней. А когда он готов поддаться соблазну, вдруг увидев вдали черный парус на корабле и ошибочно приняв его за корабль Рюделя, и полагая, что принц умер, начинает терзаться чувством вины и обвинять принцессу с ее женскими чарами, заставившими его забыть о дружбе, рыцарстве и высоком чувстве долга.. Мелиссанда тоже раскаивается, она вдруг поняла, что Бертран видел в ней всего лишь женщину, предмет страсти и вожделения, в нем не было ни капли тех чистых возвышенных чувств Рюделя, воспевшего ее в стихах, и по ошибке приняв за него другого, она наделила этого другого его чертами, точнее, своими мечтами о нем. Поняв же, что Рюдель все еще жив, Мелиссанда и Бертран устремляются к нему, и долгожданная встреча происходит. Принц умирает счастливым, в объятиях своей принцессы Грезы (в оригинале — принцессы из Дальнего Далека). После его смерти Мелиссанда решает уйти в монастырь и повелевает Бертрану и команде корабля отправиться в крестовый поход.
Сталкиваясь с реалиями мира, будучи не в силах вынести грязь, жестокость и несовершенство, а также желая укрыться от пугающей действительности, человек тянется к свету и не видя, не понимая, что есть истина и смысл, ищет его. Уходит. В древность, в искусство, в сказку.
И вот оно, это произведение, где художник воплощает свое личное, невысказанное. Творческий поиск, стремление к совершенной красоте, к идеалу, к мечте, к любви… Почему Греза? На картине стирается грань между явью и сном. Умирающий Рюдель с лирой в ослабевающих руках, он чувствует приближение смерти и поет написанную им песню, посвященную прекрасной принцессе, которую он искал и к которой стремился. И она — прекрасная и неземная, приближается к его одру. Как? Полупрозрачная, в одеждах цвета морской волны (или это всего лишь волна, ударившая о борт корабля?), она парит в воздухе. На длинных струящихся золотых волосах и роскошных одеждах полыхают цветные сияющие мозаично-витражные блики, ее статус подчеркивают драгоценные украшения. Стиль модерн щедр на декоративность, которая вместе с иконописными приемами усиливает ощущение иной реальности, параллельного сказочного мира. Из византийской иконоиси позаимствованы практически плоскостное изображение, условность фигур, нарочитая неестественность поз, большие выразительные глаза. Особенно у принцессы. Глубокая печаль и скорбь читается во взоре. Спутники принца, будучи не в силах осознать происходящее, замерли в благоговейном созерцании. Душа принца отходит. Любовь не умирает, но переходит в Вечность… Кто же она, эта принцесса Греза?
Человек, или…? Это уже не та героиня пьесы Ростана, и даже не та средневековая принцесса из легенды. Она не принадлежит земному материальному миру. В ее руке белая лилия — символ архангела Гавриила и Благовещения. Случайность? Но в символизме нет случайностей, есть прикровенные символы, таинственность и недосказанность.
У людей особого склада, тонких и ранимых, чувства обострены и открыты. И видимо поэтому им дано видеть и чувствовать больше, чем людям с так называемой устойчивой психикой. Эта сверхвосприимчивость далеко не всегда во благо. Наверное, даже чаще во вред. Поскольку они могут оказаться проводниками разных стихий, как сил добра, так и зла.. Создавая свои миры, символисты хоть и используют приемы и символику Древности и Средневековья, но упускают самое важное — духовно-сакральную составляющую, оставляя одну только эстетическую. Они — романтики и эстеты, стремящиеся к совершенству и возвышенному идеалу Средневековья (не исторического, а того, каким оно им видится через призму легенд о трубадурах и Прекрасных Дамах), видят этот идеал в красоте, в антураже, которым они себя окружают.. Играют в Средневековье. Прячутся в него от мира реальности, от нестроений, воин и революций конца 19 — начала 20 веков. Того самого стыка веков, когда растущее напряжение от неопределенности, пугающей неизвестности, страха перед будущим абсолютно различным образом, но непременно проявляется в разных направлениях литературы и искусства того времени…
Это то, как мне видится, о чем пишет Честертон в своем “Возвращении Дон Кихота”, где герои, заигравшись в Средневековье, начинают жить в созданной ими реальности, в которой они тоже стремятся к идеалу, честны друг с другом, и совершают странные для посторонних, но благородные поступки, однако понятия об идеале и правде у них слишком различаются. И они терпят крах. Причину называет одна из героинь. Помещения средневекового аббатства, где молодые люди играли свою пьесу, были для них лишь театральной декорацией, и указывая на сохранившуюся часть фрески — дракона, девушка говорит, что когда-то здесь было изображение Архистратига Михаила, или иного святого, поражающего зло. Но о них никто не вспоминал. Истинный смысл ушел, Добро ушло, и современникам остался лишь дракон, лишь зло и пустота…
До конца своей жизни он так и не оправился от душевной болезни, которая то на время отпускала, то прогрессировала. Мы не можем знать, о чем думал человек, что чувствовал, стала ли страшная болезнь искуплением, и в каком состоянии души художник отошел в вечность, но то, что последняя, написанная им в момент просветления рассудка картина — “Видение пророка Иезекииля”, дает надежду… хочется верить, что это не случайность и не безумие, а его личное покаяние и возвращение образов святых, поражающих зло, на разрушенные фрески средневекового собора души… Молодая героиня повести Честертона, получив поместье в наследство, возвращает его монастырю. И в безжизненные стены-декорации, в которых пытались оживить атмосферу древности, вновь зажегся Костер Любви, который горел здесь когда-то и согревал всех. Но сначала этот костер загорелся в душах героинь повести. Они нашли То, Что искали, ту драгоценную жемчужину… И кто знает.. не прозвучали ли и для художника Врубеля слова из другого литературного произведения, автора которого вполне можно назвать его последователем, поскольку убеждена, что из символизма потом возник жанр фэнтези: “Возлюбленный, – сказал Славнейший, – если бы твое желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне ищущий – всегда находит”. (К.С.Льюис, “Последняя битва”).
Панно Михаила Врубеля полностью:
«Принцесса Грёза» (1896) — картина русского художника Михаила Врубеля.
Масло, холст. Третьяковская галерея, Москва
Метаморфозы «Принцессы Грезы»
Пьеса Ростана «Принцесса Греза» была необычайно популярна в те времена (90-е годы 19 века), были даже духи с таким названием. Каюсь, не читала. Самое интересное, что я прочла два разных пересказа сюжета и каждому из них соответствует свой вариант Врубелевской картины.
Вариант 1. Трубадур Жоффруа прославлял в песнях прекрасную Мелисанду, никогда не видев ее. И только в последние минуты его жизни она является ему как во сне, и он, умирая, поет свою последнюю песнь о ней и для нее.
Принцесса Греза. Эскиз.
Вариант 2. Трубадур Жоффруа Рюдель страстно полюбил одну заморскую принцессу и, хотя он ни разу ее не видел, был поражен рассказами о ее красоте и великодушии. Он снарядил корабль и отправился к своей возлюбленной. Путь был не близок. В дороге трубадур заболел, и к принцессе его привезли в беспамятстве. Когда прекрасная принцесса обняла несчастного, он на миг пришел в себя – и тут же умер у нее на руках. А принцесса отказалась от мирской жизни и стала монахиней.
Принцесса Греза. Окончательный вариант.
Так или иначе, Принцесса Греза стала воплощением «общей всем художникам мечты о прекрасном», причем с декадентским уклоном.
Панно «Принцесса Греза» Врубель писал по заказу Саввы Мамонтова. Летом 1896 года в Нижнем Новгороде открывалась Всероссийская промышленная и сельскохозяйственная выставка с художественным отделом при ней, задуманная с большим размахом. Вообще это был год коронации Николая Второго, с которой был связан ряд помпезных мероприятий. Кстати, и Владимирский собор в Киеве в итоге был открыт тогда же.
Когда эскизы «Микула Селянинович» и «Принцесса Греза» были сделаны Врубелем, то Витте показал их императору. Николай долго смотрел, похвалил и одобрил эскизы. Для окончательного выполнения панно Михаил Александрович отправляется в Нижний, где и работает над ними прямо в павильоне. Когда холсты были водружены, то, как рассказывал Н. А. Прахов, «стало ясно, что оба врубелевские панно своей оригинальностью и свежестью письма и красок в буквальном смысле «убивали» расставленные внизу в золоченных рамах произведения других художников».
Академия заволновалась. Приехала комиссия во главе с вице-президентом Академии, графом Иваном Ивановичем Толстым (туда входил в числе прочих художник Маковский). Она панно осмотрела и постановила: «Снять как нехудожественные».
Получилось, что сняли панно, одобренные царем. Он вмешиваться не стал, однако не забыл.
Врубель уехал из Нижнего. Он писал сестре: «Я был в Нижнем. Работал и приходил в отчаяние; кроме того, Академия воздвигла на меня настоящую травлю; так что я все время слышал за спиной шиканье. Академическое жюри признало вещи слишком претенциозными для декоративной задачи и предложило их снять. »
Михаил Нестеров писал по этому поводу: «Как было не стукнуть лишний раз по макушке такого сопутника, как Врубель, авось, мол, и пойдет ко дну».
Мамонтов однако не сдался. Одним из упреков работам Врубеля была их незаконченность. В какой-то части художник действительно не успел их дописать и не мог к ним больше возвращаться после разыгравшегося скандала. Мамонтов как заказчик заплатил Врубелю пять тысяч рублей и оставил его в покое. Но сам быстро начинает строить на свои средства павильон для панно, причем не на территории выставки, а перед ее входом, так что всякий, идущий на выставку, мог без особой траты времени зайти и посмотреть работы Врубеля. Закончить же недописанные части панно по готовым эскизам автора он просит Коровина и Поленова.
Поленов, видевший панно, дал им высокую оценку. Савва Иванович написал в Москву Врубелю, спрашивая его согласия, и получил в ответ телеграмму: «Польщен мнением Василия Дмитриевича о работе и тронут его великодушным предложением, согласен».
Мамонтов отправил панно в Москву, к себе домой на Садовую. Туда же приехали Поленов и Коровин. На обширном дворе Мамонтовых были поставлены панно, и прямо во дворе над ним работали Поленов и Коровин. Рядом, во флигеле мамонтовского дома, в мастерской, трудился Врубель. Время от времени он спускался во двор и смотрел на свои холсты «Принцесса Греза» и «Микула Селянинович».
Поленов писал в эти дни жене: «Мы с Коровиным усиленно работаем. Двойная ответственность за себя и за другого (т. е. Врубеля). Я люблю работать у Саввы в доме, когда там носится художественная атмосфера. Первым делом, когда я приехал, я пошел к Врубелю и с ним объяснился, он меня чуть не со слезами благодарил. Потом Сергей (старший сын С. И. Мамонтова) мне передавал, что Врубель совершенно ожил, что он в полном восторге от того, как дело повернулось. Я с ним сговорился, что я ему помогаю и только оканчиваю его работу под его же руководством. И, действительно, он каждый день приходит, а сам в это время написал чудесное панно «Маргарита и Мефистофель». Приходит и Серов, так что атмосфера пропитана искусством».
Эдмон Ростан: Принцесса Греза
Здесь есть возможность читать онлайн «Эдмон Ростан: Принцесса Греза» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: foreign_prose / foreign_dramaturgy / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Принцесса Греза: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Принцесса Греза»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Эдмон Ростан: другие книги автора
Кто написал Принцесса Греза? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
Принцесса Греза — читать онлайн ознакомительный отрывок
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Принцесса Греза», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Пьеса в четырех действиях в стихах
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Мелисинда – восточная принцесса, графиня Триполийская.
Соризмонда – придворная дама принцессы.
Бертран д’Аламанон – рыцарь и трубадур Провансальский.
Жофруа Рюдель – принц Блейский, трубадур Аквитанский.
Брат Трофимий – капеллан принца.
Эразм – врач принца.
Скарчафико – генуэзский купец.
Рыцарь Зеленых Лат – на службе у императора Мануила Комнена.
Женщина.
Капитан корабля, Франсуа-Ураган, Пегофа, Бруно, Бистань, Тробальдо-конопатчик, Жоан-португалец, Мариас-из Эг-Морта, Кормчий, Юнга – моряки
Николоз – слуга Скарчафико.
Первый, Второй, Третий, Четвертый, Пятый – пилигримы.
Гребцы, музыканты, рабы, служанки и т. д.
Моряки: Бруно, Бистань, Мариас, Пегофа, Тробальдо, Франсуа, Жоан и другие. Гребцы, кормчий, потом капитан корабля и брат Трофимий. При поднятии занавеса все сидят и лежат как попало. Лица у всех трагические, исхудалые, бледные, истощенные усталостью и лишениями. Некоторые ранены и кое-как перевязаны лохмотьями. Двое в глубине сцены раскачивают за ноги и за голову мертвое тело.
Пегофа и Бруно
(Бросают тело за борт.)
Пегофа
Бруно
Еще один,
Которому не довелось доплыть
До Триполиса.
Пегофа
Жоан
Заря уж скоро. Небо розовеет.
Франсуа
Бруно
Франсуа
Проклятая горячка. Ну, однако,
Волна здесь поработала на славу.
Бистань
А ветер. Снес булини.
Бруно
Франсуа
А мачта? Сломится сейчас. Не подпилить ли?
Бистань
Вот я теперь поел бы, так поел.
Бруно
Франсуа
Ох, какая боль.
Я на ногах едва могу держаться.
Да, встреться нам еще один корабль,
И больше драться будем мы не в силах.
Бруно
Придется драться, так и будем драться.
Должны же мы доплыть до Триполиса.
Смерть всем, кто нам захочет помешать!
Бистань
Когда ж достигнем сарацинских вод?
Кормчий
Теперь уж скоро. Все вот эта буря…
Эх, если б у меня была игла,
Которая показывает север,
И камень натирать ее…
Бистань
Кормчий
Нет, у иных такая есть игла.
Пойми ты: в камень влюблено железо.
Дотронешься ты камнем до иглы,
Она вся вздрогнет и укажет север.
Вот, очень просто.
Все моряки
Ха-ха-ха! – Глупец!
– Игла! Ха-ха! – Он просто нас морочит.
Принцесса греза о чем пьеса
Библиографическая ссылка на статью:
Кабанова Н.Е., Соина А.С. Пьеса Э. Ростана «Принцесса Грёза» как образец драматургии неоромантизма // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 5. Ч. 1 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2015/05/11620 (дата обращения: 08.12.2021).
Поиск идеала и романтики в жизни, попытки соотношения желаемого и реального, их сосуществования относятся к «вечным вопросам» искусства. Именно такое литературное направление, как неоромантизм, позволяет художнику превращать действительность в мечту, а мечту в действительность.
Неоромантизм – условное, неустойчивое наименование ряда эстетических тенденций, которые возникли в литературе стран Европы на рубеже XIX – XX вв. как реакция на реализм, натурализм и модернизм [1, с. 234; 2, с. 244]. Вопрос дефиниции, обозначающей это понятие, остаётся открытым до сих пор.
Неоромантизм, безусловно, связан с романтизмом, но зарождается в других социокультурных условиях и поэтому несёт в себе новые черты.
В данной работе мы обращаем внимание на особенности неоромантизма во Франции. Французский неоромантизм получил наибольшее развитие в области драмы. Его особенности таковы:
Неоромантики представляют героизм как внутреннее свойство, которое может не проявляться в конкретных героических поступках (Р. Роллан «Людовик Святой», «Аэрт»; Э. Ростан «Принцесса Грёза», «Орлёнок») [3, с. 14 – 15].
В ходе изучения творчества Э. Ростана и неоромантизма в целом была сделана попытка определения и конкретизации такого явления, как неоромантический историзм. Авторы данной работы пришли к выводу, что его основа – неоромантическая концепция мира и человека, для которой характерно стремление не отрывать вымышленный поэтический мир от реальности. В итоге можно говорить об особом принципе отображения мира в европейской литературе рубежа XIX – XX веков, при котором события могут быть вымышлены, но при этом чётко и непротиворечиво вписаны в соответствующую историческую эпоху, – либо реальные исторические факты получают вымышленную подоплёку (Ростан «Орлёнок», «Принцесса Грёза»).
Так, в пьесе «Принцесса Грёза» присутствует историчность сюжета: факты существования главных героев (трубадура Жофруа Рюделя, графа Блаи, и принцессы Мелиссанды) подтверждены документально. Известно также, что Жофруа Рюдель был на Ближнем Востоке. Но то, что граф отправился в путешествие лишь для того, чтобы увидеть принцессу Триполийскую, – вымысел (на самом деле он участвовал в крестовом походе). Таким образом, реальный исторический факт объясняется вымышленным мотивом.
Драматург и поэт Эдмон Ростан (1868 – 1918), член Французской Академии, считается главой неоромантического течения во Франции. Речь, произнесённую им при вступлении в Академию (4 июня1903 г.), можно расценивать как программный документ французского неоромантизма.
Одна из наиболее показательных пьес Ростана, «Принцесса Грёза», была написана в 1895 г. В качестве сюжетной основы драматург выбрал средневековую легенду о любви провансальского трубадура Жофруа Рюделя (Joffroy Rudel, ок. 1140 – 1170 гг.) к триполийской принцессе Мелиссанде (Mélissinde)[1]. В биографии Рюделя, написанной в первой половине XIII в., отмечено: «Заочно полюбил он графиню Триполитанскую, по одним лишь добрым слухам о её куртуазности, шедших от пилигримов, возвращавшихся домой из Антиохии. И сложил он о ней множество песен…» [4, с. 18].
Поэт, влюблённый в тень и шорох ветра,
Провозгласил её своею дамой
И с той поры остался верен ей,
О ней мечтая, для неё рифмуя… [5, с. 109]
Легенда о любви Рюделя и Мелиссанды стала сюжетной основой для многих художественных произведений. Французский учёный, Гастон Парис, доказал в 1893г., что характерный для Рюделя мотив «любви издалека» являлся поэтическим приёмом, а история романтической любви – вымышленная. Так, до Ростана эту тему разрабатывали Л. Уланд, Г. Гейне, А. Ч. Суинберн, Д. Кардуччи [6, с. 579].
Помимо истории о «дальней любви», «Принцесса Грёза» содержит мотивы религиозно-мистические. Это обусловлено, во-первых, временем действия (XII в.), во-вторых, тем фактом, что один из главных героев, Жофруа Рюдель, как известно из истории, сам участвовал в крестовых походах. В-третьих, мистические настроения и религиозная тематика были весьма популярны в творческих кругах всех стран Европы в период написания пьесы.
Чтоб Жофруа Рюдель, один из всех
Известных миру рыцарей и принцев,
Отправился к проклятым сарацинам
В поход – и не в крестовый! Стыд! Позор! [5, с. 109]
– врач принца, Эразм, рассматривает в поступке Жофруа оскорбление высоких идеалов веры. Брат Трофимий, капеллан, напротив, считает принца героем, следующим за благородной целью. Жофруа (в тексте пьесы) не совершает воинских подвигов, он герой в душе, – персонаж, характерный для французского неоромантизма в целом и, в особенности, для творчества Ростана. В отличие от остальных персонажей драмы, Жофруа – статичный герой; именно в его образе, – в отличие от других значимых персонажей, – читатель не наблюдает развития. Однако из рассказа брата Трофимия мы узнаём, что ранее поэт вёл беспечный образ жизни, но под воздействием «дальней любви» преобразился в служителя высокого идеала. В пьесе даётся здравый (хотя и несколько идеализированный) и понятный современному читателю взгляд на религиозную действительность:
Ему [Богу] угодно всё, что бескорыстно,
Что б ни было: крестовые походы
Иль эта бескорыстная любовь [5, с. 110].
Драматург проводит аналогию между походом Моисея на землю обетованную и походом Жофруа в Триполис:
Так на берег скорей меня везите.
Иначе я умру, как Моисей,
Глаза свои с тоскою устремляя
На этот край обетованный мой [5, с. 123].
Пьеса демонстрирует силу идеала, к которому прикоснулся изначально Рюдель, позже – экипаж корабля, затем сама принцесса.
Преступней их сердец закоренелых
Вам трудно б было прежде отыскать, –
Они взялись к далёкой даме сердца
Доставить принца. Что ж теперь мы видим?
Когда с их капитаном договор
Подписывали мы, никто из них
И не слыхал про дивную принцессу,
Теперь они все влюблены в неё [5, с. 111].
Ростан показывает, как вера в идеал преображает человека, как благодаря этой вере происходит развитие таких изначально более приземлённых персонажей, как Бертран (Bertrand, друг Рюделя, поэт) и Мелиссанда.
Мелиссанда сначала признаётся, что не любит Рюделя, а любит в нём только его любовь к себе [5, с. 135].
Очевидно, что Рюдель – не реальный возлюбленный, а служитель самой идеи любви. Он олицетворяет духовное начало, мечту. В противоположность Жофруа Рюделю, его друг, Бертран д’Алламанон, олицетворяет материальное начало, реальность. Итак, на первый план в пьесе выходит классический конфликт романтизма: мечта – действительность. Несмотря на то, что торжество мечты однозначно, персонажей можно разделить на слушающих сердце (Жофруа, Бертран, брат Трофимий, Мелиссанда, моряки), и на тех, кто руководствуется разумом (Эразм, кормчий, Скарчафико). Таким образом, прослеживается не только конфликт мечты и действительности, но и конфликт разума и сердца. Это свидетельствует о близости неоромантизма с классицизмом.
Кроме того, в пьесе много символики, что в целом характерно для неоромантизма, так как это направление, вобравшее в себя черты нескольких других направлений, тяготеет к символизму больше всего. Именно символика придаёт пьесе черты абстрактности и условности, а простые, сильные чувства превращены драматургом в болезненные переживания.
В «Принцессе Грёзе» четыре основных взаимосвязанных символа: лилии, розы, парус, окно. Цветы показывают душевное состояние, настроение принцессы. В начале второго действия один из пилигримов обмолвился о лилии:
Что под ногою слышен легкий треск,
Когда случайно лилию раздавишь! [5, с. 128]
Это намёк читателю, что «золотая клетка» принцессы однажды распахнётся. Мелиссанда сама сравнивает себя с цветком:
На чуждой почве выросший цветок
Невольно вянет и грустит, тоскуя [5, с. 132].
Пилигримы вторят ей:
Ты – лилия изящной красотой!
Ты – лилия небесной чистотой! [5, с. 133]
Лилия упоминается во втором действии девять раз. Ключ к пониманию этого символа Ростан даёт читателю в самом тексте пьесы:
…Коварные и странные цветы.
Они чисты, как скипетр серафима,
Как светлый жезл меж ангельских перстов…
… О лилии! О чём они молчат?
Таинственность их кажется порочной [5, с. 138].
Желания принцессы хрупки и неясны, но трепетное чувство влюблённости превращает на протяжении всей пьесы принцессу-лилию в принцессу-розу.
За всё, за всё его благодарю я!
Ему я всем обязана, да, всем:
Моими непонятными мечтами,
Желаниями сердца моего,
Неизъяснимым трепетом порою
И сладкими слезами на глазах…[5, с. 137]
И, может быть, вернее красота
И безопасней свежие уста
Смеющейся на солнце алой розы [5, с. 138].
Следовательно, лилия и роза – символы-антиподы. (Заметим, что сходное противопоставление есть в сказке романтика Г. Х. Андерсена «Снежная королева»).
Роза трактуется более однозначно. Именно она выходит на первый план после встречи Мелиссанды и Бертрана. Влечение к Бертрану изменяет душевное состояние принцессы и вместе с этим меняется символ-цветок:
Смотри, повсюду алые цветы,
Все розы, розы красные повсюду.
Тебя любить я вечно, вечно буду.
Где лилии? Смотри! Их больше нет.
Забыла я мечтаний бледный цвет
Для красных роз, цветов любви безумной! [5, с. 170].
Таким образом, страсть торжествует над мечтательностью, хотя недавно всё было наоборот:
Она смеётся – вянут розы,
Поёт – смолкают соловьи…[5, с. 115].
Однако торжество роз также недолговечно.
В пьесе есть ещё два символа – окно и парус. Согласно сюжету герои условились, что поднимут на галере чёрный парус, когда Рюдель умрёт. Вспомним, что в одном из наиболее расхожих сюжетов куртуазной литературы умирающий Тристан просил, чтобы парус был белым, если на корабле к нему привезут Изольду; а если нет, то чёрным. Его ревнивая жена назвала другой цвет паруса, Тристан не вынес этого и умер. Изольда, сойдя с корабля и узнав о смерти любимого, умерла рядом с ним. Таким образом, парус символизирует не только добрую или недобрую весть, но и скрывает в себе мотив обмана: как обманулся Тристан, так в пьесе Ростана обманываются и трубадур с принцессой.
Бертран, освободивший Мелиссанду от Рыцаря Зелёных Лат, просит её посмотреть в окно, из которого видно море. Чёрный парус ещё не поднят, и друг трубадура уговаривает Мелиссанду отправиться навстречу Рюделю, но принцесса влюбляется в своего спасителя и отказывается.
Я счастлива, узнав, что мой поэт
Решился увидать свою принцессу,
И что ж теперь? Он здесь, мой принц несчастный,
Он здесь; его страдания ужасны,
Он здесь – и умирает оттого,
А та, к кому душой стремился он,
Кого с тоской зовет он, умирая,
Колеблется, не хочет… Почему?
Что слишком хорошо посол был выбран [5, с. 165].
Ужели я должна идти к нему,
Стоящему уж на краю могилы,
А не остаться здесь с другим… с другим,
Прекрасным, полным юности и силы [5, с. 164].
Оба – и принцесса, и Бертран – готовы нарушить свой долг перед умирающим трубадуром. Автор снова использует аллюзию на историю Тристана и Изольды, чья неодолимая страсть была следствием колдовского напитка; у Ростана Бертран объясняет свою страсть к Мелиссанде ароматом её духов. Роковая любовь Тристана и Изольды, заставившая их пренебречь долгом, – вассальным и супружеским, – завершилась гибелью, поэтому ожидание гибели, намёк на неё присутствует и в разговорах Бертрана и Мелиссанды. Символом предательства и смерти становится окно – как врата в мир иной, как выход в непоправимо другую реальность, где герои никогда уже не будут прежними:
БЕРТРАН. О Меллисинда! Я боюсь, боюсь,
Боюсь окна, открытого на море!
МЕЛИССИНДА. Ты видишь, милый? – Я его закрыла!
Окно закрыто! Больше никогда
Не станем мы с тобой глядеть туда [5, с. 169].
Но ветер распахивает окно настежь, и ни один из героев не решается подойти к нему.
Все чувствуют с тоской неуловимой,
Что позади – раскрытое окно!
Оттуда веет холодом порою
И в их душе… там, где-то в глубине,
Всё говорит о роковом окне [5, с. 172].
Бертран и Мелиссанда слышат голоса прохожих, рассказывающих, что видели галеру с чёрным парусом. Герои обмениваются упрёками, но весть о смерти Рюделя оказывается ложной, и Бертран с Мелиссандой стремятся искупить свою вину. Встретившись с Рюделем, принцесса отрекается и от лилий, и от роз: «Любовь, мечты, и лилии, и розы – / Всё ложные, обманчивые грёзы!» [5, с. 195].
Таким образом, после кончины возлюбленного чистота и одухотворённость поэта передаются принцессе, она прозревает и взрослеет.
Благодаря тому, что события пьесы скорее легендарны, чем историчны, Ростану удалось воплотить идею о неразрывности мечты и действительности. Такое соединение истории и легенды создало иллюзию достоверности изображаемого мира в пределах условностей неоромантического театра [3, с. 18].
Сильная сторона «Принцессы…» заключается в прославлении идеальной, подлинно рыцарской любви. В то же время это история любви, принесённой в жертву. Главное отличие от первой пьесы Ростана, «Романтики» (1894), состоит в том, что в «Романтиках» утверждались естественные, земные чувства, а в «Принцессе Грёзе» любовь понимается отвлечённо, возводится в абсолют, приобретает символический, платонический характер. Иронический взгляд на жизнь, отраженный в «Романтиках», сменяется возвышенностью, пафосом, присущими средневековой куртуазной литературе.
[1] Разночтение имени главной героини (Мелиссанда – Мелиссинда) вызвано различными способами его перевода на русский язык: транскрипцией и транслитерацией. Авторы данной статьи придерживаются транскрипционного варианта.
Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)
Оставить комментарий
Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.
© 2021. Электронный научно-практический журнал «Гуманитарные научные исследования».