остаться до конца пол скотт

Остаться до конца пол скотт

Пол Скотт. Остаться до конца. Роман

В конце апреля 1972 года, в понедельник, примерно в половине десятого утра, полковник Смолли (Слоник) скончался от обширного инфаркта. Его жены Люси не было дома. В роковую минуту она сидела в парикмахерском салоне на первом этаже гостиницы «Шираз», нового пятиэтажного здания из стекла и бетона. Там Люси, по обыкновению, подкрашивала свои седины в голубой цвет.

«Шираз» находился в двух шагах от старой гостиницы «У Смита», прилепившейся на склоне холма. В ее флигеле, именуемом «Сторожкой», и жили уже лет десять Слоник и Люси. Маленький домик несколько отстоял от основного здания и даже был обнесен стеной. Правда, ныне стена в одном месте порушена, и к гостинице пролегла тропинка, дабы создавалось впечатление общности дома и флигеля. Воротца «Сторожки» — теперь лишь запасной выход — выводили в узкий проулок. Напротив громоздился «Шираз».

Случись кому сразу обнаружить, что Слоник умер, и незамедлительно сообщить об этом Люси, известие застало бы ее в самую неподходящую для любой женщины минуту: в половине десятого Люси сушила волосы.

Однако покойного нашли лишь полчаса спустя, да и то случайно. Миссис Булабой, владелицу гостиницы, жившую в основном здании, стали выводить из себя завывания Блохсы, собаки Слоника и Люси. Собака выла хотя и негромко (она сидела под замком в гараже полковника Смолли), но неумолчно, и миссис Булабой послала мужа во флигель жаловаться.

Миссис Булабой утопала в складках жира и легких розовых одежд (она обожала сари самых нежных тонов, чтобы подчеркнуть белизну кожи). Жизнь у миссис Булабой была самая что ни на есть мученическая. В частности, ее мучила мигрень. В такие дни хозяйка не выхолила из комнаты. Всякая работа в гостинице замирала, ибо любой резкий или громкий звук причинял несчастной непомерные страдания. Гостиницей она владела безраздельно. Мистер Булабой — лишь управляющий, которого она осчастливила, выйдя за него замуж. Весила миссис Булабой более ста килограммов — куда ему с ней тягаться.

Много лет прослужил мистер Булабой в гостинице, прежде чем она перешла в собственность его нынешней супруги. Мистер Булабой был ее третьим, самым молодым мужем. И, как считал Слоник, самым удачливым. Вряд ли миссис Булабой дотянет до четвертого замужества: ее погубит более чем солидный вес, не спасет и более чем солидный счет в банке. Слоник обычно звал мистера Булабоя Билли-Боем — за исключением нечастых дней, когда они ссорились. По его мнению, Билли-Бой был из тех, кому судьба всегда отвешивает оплеухи — и вдруг одарила ослепительным лучом небывалой удачи, так что теперь мистер Булабой вел себя предельно осмотрительно, дабы эту удачу не спугнуть. Детей у миссис Булабой ни от одного мужа не было.

Впрочем, миссис Булабой на аппетит и без его заботы не жаловалась. Главная задача — ни под каким предлогом не причинять супруге огорчений. А предлогов хоть отбавляй. Когда у миссис Булабой выпадали «благополучные» дни, она неуклюжей баржей проплывала по своим владениям, выискивая непорядок, а за ее тяжеловесной кормой покорно следовал супруг в опрятном, тщательно отглаженном костюме, проверяя, точно ли исполняются хозяйкины указания, и на ходу устраняя возможные источники ее недовольства. А по «черным» дням мистер Булабой ходил на цыпочках, понуждая к этому и всю прислугу, да и редким постояльцам бывало неуютно — словно грозовая туча нависла, и, позавтракав, они спешили покинуть гостиницу.

Именно таким «черным» днем оказался последний апрельский понедельник (24 число). Гроза, видать, разразится небывалая. Миссис Булабой страдала молча, из-за плотно закрытых дверей ее спальни (бывший номер 1) по всей гостинице разносились беззвучные сигналы: будет шторм. Миссис Булабой возлежала на двуспальной кровати, занимая ее почти целиком. Порой на супружеское ложе призывался и мистер Булабой; но ночь накануне он, увы, провел в своей комнате (бывший номер 2). Некогда обе комнаты составляли номер люкс и сообщались дверью, которую мистер Булабой никогда не запирал со своей стороны, однако зачастую его робкие полночные попытки открыть ее оказывались тщетными. Но в ночь на понедельник он не предпринял даже и робких попыток. Потому что воскресенье обернулось для него сущим адом.

В половине восьмого утра личная служанка хозяйки затребовала его из комнаты номер 2 в комнату номер 1. Звали служанку Мина, была она из местных, сызмальства служила в английской офицерской семье няней, там и получила прозвище. В 1947 году семья эта уехала в Англию. Мина дожила уже до почтенных лет, располнела, стала еще сварливее. Мистеру Булабою так и не удалось переменить ее нрав. Слушалась Мина только хозяйку, да и то не всегда. Мистер Булабой даже побаивался Мину, так как она порой жаловалась на него или на «Дирекцию», что опять-таки сводилось к его персоне. Всякий раз после этого миссис Булабой учиняла мужу скандал. А когда Мина упрямилась или своевольничала, козлом отпущения снова оказывался мистер Булабой.

— Вам, дружище, на роду написано терпеть поражения, — говаривал Слоник, — во всяком случае с женщинами. Мина к вам, видать, неравнодушна, посадить вас в лужу ей ох как приятно. Вы бы приударили за ней.

— Нет, дело не в этом. Просто у нее, очевидно, климакс.

— Тогда ее, как чудо природы, надо занести в книгу рекордов. Сколько уж лет вы про это твердите. Давайте «дернем» еще по одной.

И они «дернули» еще по одной. Было это неделю назад, в понедельник вечером, мистер Булабой всегда с особым нетерпением ждал эти вечера. Ибо как бы скверно день ни начался, как бы плохо ни чувствовала себя супруга за завтраком, к обеду наступало непременное улучшение, и она весьма плотно подкреплялась, чтобы хватило сил скоротать долгий вечер за карточным столом в местном клубе. Миссис Булабой играла в бридж не только по понедельникам, случалось ей играть и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу, и в субботу. Но только не в воскресенье. В этот день мистер Булабой брал выходной, и миссис Булабой проверяла его работу за неделю: сверяла по счетам приход-расход. Частенько мнения супругов расходились — и как следствие скандал в воскресенье вечером, одинокая ночь мистера Булабоя и невыносимая мигрень миссис Булабой в понедельник утром.

И все же особая прелесть вечеров по понедельникам состояла не только в том, что миссис Булабой наверняка допоздна не вернется домой, но и в том, что жена полковника Смолли Люси тоже уходила в кинотеатр «Новое электро». Вот последний постоялец, отужинав, покидал столовую, и слуги начинали убирать со столов и мыть посуду, вот мистер Булабой напоминал повару, чтобы тот приготовил для жены «перекусить» на ночь, вот Мина застилала хозяйкину постель и сама размещалась неподалеку, чтобы явиться по первому зову госпожи. Тогда-то мистер Булабой и Слоник могли посидеть за бутылочкой либо в «Сторожке», либо на гостиничной веранде, откуда лучше слышно, как возвращается миссис Булабой.

Пили очень умеренно. Слоник больше, чем Булабой, но ведь они с женой последние в Панкоте из англичан «былых времен», для которых спиртное что воздух. Мистер Булабой пил меньше отчасти из соображений принципиальных (довольно, впрочем, шатких), в основном же из-за того, что любил слушать Слоника. Тот, казалось, знал все обо всем (старые и новые сплетни, сплетни местные и международные, о деле Профьюмо, об убийстве Кеннеди, о привычке президента Джонсона трепать собак за уши, о страсти премьер-министра Хита к яхтам, о том, что побудило Англию поддерживать Пакистан в прошлой войне с Индией и Индию — в недавней, о том, что сказал Генри Киссинджер дуре-блондинке в Коннектикуте).

Много понедельников набежало за десять лет, и мистер Булабой приобщился огромному количеству президентских монарших и правительственных тайн. Он изумлялся, давался диву: как много знает Слоник об окружающем мире. Вот бы запомнить хотя бы десятую часть рассказанного. Порой ему даже думалось: пей он, как Слоник, память работала бы лучше. Но он сдерживался, и не только из-за принципов или желания послушать Слоника, а еще и потому, что крепко помнил: не ровен час прихотливая супруга возжелает увидеть его ночью на супружеском ложе и не дай бог заметит, что он навеселе.

Источник

Остаться до конца

Полковник Британской Армии и его жена Люси предпочли остаться в небольшом городке в Индии с его эксцентричными жителями и архаичными ритуалами после того, как страна получила независимость в 1947 году. Это интересная история о том, как двое пожилых британцев справляются с жизнью на новом месте. Роман, в основном, о старости и долгом браке, о страхе остаться в одиночестве и бедности, когда один из супругов умрет….

В 1977 году роман «Остаться до конца» получил Букеровскую премию.

В конце апреля 1972 года, в понедельник, примерно в половине десятого утра, полковник Смолли (Слоник) скончался от обширного инфаркта. Его жены Люси не было дома. В роковую минуту она сидела в парикмахерском салоне на первом этаже гостиницы «Шираз», нового пятиэтажного здания из стекла и бетона. Там Люси, по обыкновению, подкрашивала свои седины в голубой цвет.

«Шираз» находился в двух шагах от старой гостиницы «У Смита», прилепившейся на склоне холма. В ее флигеле, именуемом «Сторожкой», и жили уже лет десять Слоник и Люси. Маленький домик несколько отстоял от основного здания и даже был обнесен стеной. Правда, ныне стена в одном месте порушена, и к гостинице пролегла тропинка, дабы создавалось впечатление общности дома и флигеля. Воротца «Сторожки» — теперь лишь запасной выход — выводили в узкий проулок. Напротив громоздился «Шираз».

Остаться до конца скачать fb2, epub бесплатно

Все писатели питают особое пристрастие к историям из жизни своих великих собратьев. Для нас это своего рода профессиональный багаж. Мы словно надеемся, что в знании биографии великих — ключ к секретам их достижений.

Вот и я в последнее время немало размышлял над жизнью большого художника, Льва Толстого, в особенности над кризисом сознания, который он пережил в возрасте пятидесяти лет. То отдаваясь на волю страстей, то следуя своим этическим воззрениям, Толстой прожил жизнь, полную противоречивых, мучительных решений.

Предложенная подборка афоризмов взята из книг: «Почему все идет не так, как надо, и другие законы жизни современного человека» (Bergen-Oslo-Tromse, 1980–1981), «Почему все опять идет не так. Дополнительные законы жизни современного человека» (1981), «Почему все, что не так, идет не так» (1982).

Они прекрасны — ледники чилийских кордильер, когда крошечная тень самолета скользит по их нетронутой белизне, а ты прижимаешься к иллюминатору восхищенно и печально, ибо знаешь, что там, внизу, особенно отвратительный на фоне такой красоты, какой-то жалкий выскочка уже столько лет правит страной Габриэлы Мистраль и Пабло Неруды. Пиночет любит облачаться в белоснежный генеральский мундир, подделываясь под целомудренную белизну Кордильер. Ледники раскаляются от гнева, когда это видят. Конечно, когда-нибудь не станет ни Пиночета, ни его хунты, а Кордильеры останутся. Природа, в конце концов, выплевывает из себя все то, что оскорбляет ее красоту. Эта мысль, словно тайный родник под сугробами горных невад, скрыта в поэзии чилийца Рауля Суриты. Он вообще поэт особого склада — одновременно и скрытный и беззащитно открытый. Такая скрытная открытость — результат инстинктивной самозащиты в постоянной борьбе с цензурой, с казарменной идеологией. Хочешь не хочешь, а бывает так, что нужда заставит быть метафоричным. Русским поэтам это хорошо известно — вспомним хотя бы лермонтовские «Жалобы турка». Пиночет, правда, осторожен с писателями и вообще с известными людьми более, чем с простыми смертными. Пабло Неруда был убит только морально, а не физически. Когда Виктору Харе отрубили руки, он не был так знаменит, как это случилось после его убийства. Пиночет, стараясь выглядеть либералом, в последнее время создал даже довольно ловкую полугласность. Но полугласность — это еще не гласность, и работать в условиях полугласности писателю ох как нелегко. Полугласность — это своего рода полукляп во рту. Полугласностью слишком медленно издыхающий режим балансирует разгоны демонстраций, убийства в темных закоулках.

Действие романа известного английского прозаика происходит в Индии в 40-е гг. XX в. Социально-политическая атмосфера тех лет раскрывается на примере судеб многих людей — индийцев и англичан. Идейный пафос произведения — бескомпромиссное осуждение британского колониального владычества, его пагубной роли в истории Индии.

— Да, Таня, это я. Здравствуй.

— Это сколько ж мы не виделись? Постой.

О чем можно поведать незнакомой обнаженной девушке, обнаруженной похмельным утром в твоей собственной постели? Можно, конечно, сделать виноватое лицо с собачьими глазами, и невнятно признаться, что не имеешь никакого представления о том, кто она такая и что вчера было. Но это не интересно, прежде всего, тем, что сразу теряешь перед ней если не все лицо, то хотя бы половину. Так что лучше делать умный вид: мол, все ОК, подруга, все идет по плану.

Пьяная шмара, блудный милый и китайский колокольчик

Письмо из глубинки

Жить с камнем за пазухой очень трудно. Груз обиды, несправедливости давит, не дает дышать. А если это обида на близких – трудно вдвойне.

Но простить – еще труднее. Да и как простить измену, предательство, обман? Неужели можно забыть унижение, бессонные ночи, страдания?

Надо ли вообще прощать? И правду ли говорят, что понять – значит простить? Каждый из героев этой книги решает этот нелегкий вопрос по-своему.

Наши с Домиником отношения окончательно превратились в противостояние. Я – пленница в его доме, где он вскоре будет счастлив с законной женой. Мне придется справиться с чувством, которому места во мне быть не должно, и раскрыть тайну своего происхождения, связавшую меня с ним навсегда.

«Абсолютная медитация» Дипака Чопры – плод многолетних исследований и подробнейшее описание феномена медитации и ее положительного воздействия на наше физическое, ментальное и эмоциональное состояние, а также на отношения с другими людьми и миром. В своей новой книге автор мировых бестселлеров, специалист по интегративной медицине и самопознанию Дипак Чопра не только делится новейшими сведениями и научными данными о медитации, но и рассказывает, как сделать ее привычной повседневной практикой и сразу же ощутить ее целительное воздействие. Здесь вы найдете десять упражнений-медитаций, меняющих восприятие мира и развивающих осознанность, 7-дневный курс медитаций для определения жизненных целей, а также полезное приложение – 52 мантры для медитации с описаниями и пояснениями. С «Абсолютной медитацией» вас ждет полная трансформация, цель которой – пробудить тело, разум и дух, чтобы научиться открыто, свободно, творчески и осознанно проживать каждый день своей жизни.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Красавица Феба по праву получила прозвище «Прелестница», у ее ног весь Лондиниум. Она притягательна, опасна и оттого желанна. И пусть её презирают дамы высшего света, каждый мужчина мечтает заполучить её. Каждый, кроме Грегори Саффолда, лорда-чародея, самого могущественного человека во всем королевстве. «Расчетливая стерва» – единственный эпитет, который кажется ему подходящим для этой женщины. Он уверен, что в ее везении замешана магия, иначе как объяснить, что Прелестница всегда выигрывает, да и еще все время оказывается там, где её не ждали. И лишь лорду-чародею под силу вывести эту авантюристку на чистую воду.

Хотя… так ли все просто, как кажется на первый взгляд или Феба совсем не та, за кого себя выдает? К тому же ей благоволит сам Министр, а он никогда не ошибается в людях…

Жизнь изменилась после той странной встречи в метро. Влад – обычный молодой человек, тяготеющий к деньгам и карьере и совершенно не задумывающийся о высоких материях, вдруг оказался втянут в череду событий, не оставивших и камня на камне от его прежних представлений о мире. Привычная жизнь кончилась, судьба сделала крутой поворот, и носителями ее стали шикарные дамы, вероятно, вышедшие напрямую из «Путешествия в Икстлан» Карлоса Кастанеды.

Оказалось, не только в книгах самого загадочного мистика современности уже сотни лет живут люди, практикующие «магическое искусство» и передающие тайны по наследству. Нет, они есть и в огромном столичном городе – и какие! От этих великолепных, экстравагантных девушек можно ожидать всего, что угодно – и можно проснуться рядом, полностью утратив ощущение реальности!

«Какая-то чертовщина явно творилась вокруг меня: я купался в мистике, пил ее и ел, и никак не мог нахлебаться досыта. Какие-то скрытые области во мне пробудились к жизни, и когда я концентрировал на них свое внимание, они затягивали меня и меняли мое отношение к действительности. Меня несло словно щепку на край великого океана, который обрушивается вниз где-то там за горизонтом и пропадает в туманной неизвестности. Однако я не унывал – напротив, мне становилось все интересней и интересней, и весело до чертиков!»

Пусть с погружением в альтернативное восприятие разум перестает верить во все происходящее. Для видения расстояние не имеет значения. Альтернативная реальность устойчива, и ты можешь находиться в ней вечность. Сила – вокруг и внутри нас. Все состоит из нее. А совокупность материи и энергии образует эту силу; все взаимосвязано, и весь мир пляшет под дудку, которую сам же и породил. С помощью силы мы способны совершить невозможное, но от нас требуются контроль, упорство и желание трудиться до конца жизни.

Прочти. А вдруг и тебе захочется войти в эту завораживающую реку познания и отвязанных приключений? А, может, и остаться с ней навсегда!

Необходимо прояснить несколько моментов. Эта книга, конечно, несмотря на присутствие большого количества художественных элементов, художественной не является. Так же, как и публицистической или фантастической. Ее, наверное, можно было бы назвать, в некоторой степени, мистической, если бы не один нюанс – в ней нет ни грамма «мистики», но только лишь результат долгой и упорной работы, как раньше говорили, над собой. Вернее, работы над своими возможностями восприятия и изучения «мистики» в целом. Причем, работа эта обращена исключительно на развитие своих собственных способностей и на увеличение своих собственных возможностей, но никак не на манипулирование другими.

Мне как-то раз сказали – нужно писать короче. Может быть, кто-то так и делает. Но я считаю, что такой подход имеет право на существование, если ты пишешь конспект лекций. Любая же полноценная книга, прежде всего, должна быть интересной и наполненной – так, чтобы читатель мог насладиться разными формами и способами изложения, и художественными образами. Поэтому я не пишу слишком коротко, как мог бы при желании, но наполняю свои статьи различными образами – исключительно для того, чтобы было интересней читать. Что, однако, никак не сказывается на их наполненности именно той практической «мистической» информацией, которую я счел нужным туда поместить.

Всегда ценил профессионалов. Недаром говорят, любой эксперт может ошибиться, но только не профессионал! Потому что оперирует знаниями и опытом, которые нарабатывал по крупицам долгие годы, и знает им цену, а также, где и когда можно их применять.

Профессионал (он же мастер) встречается нечасто. Учиться у него – великая честь. А что касается «магии» – то это еще и огромная удача, которая выпадает крайне редко. Когда-то мне повезло, и судьба свела меня с мастером. С тех пор прошло почти двадцать лет, на протяжении которых я изучаю «магию». Каждый день и по много часов в день.

Я что-то знаю. По меркам обычного человека – очень много. По меркам бесконечного пространства, которое нас окружает, – почти ничего. Я сумел прикоснуться лишь к самой верхушке мистического айсберга, намеренно скрытого от нас могущественной силой, которая управляет всем и вся.

Она открывает свои секреты неохотно и очень не спеша. Но все же открывает – было бы желание знать. У меня такое желание есть – и как результат появилась эта книга, которая, возможно, будет Вам интересна, дорогой читатель!

Трамвай нёсся вниз по узкой улице, высекая искры на поворотах и надрывно сигналя. Тормоза не работали и вагоновожатый, с белым как мел лицом, вцепившись в ручку реостата, старался затормозить и снизить скорость.

Человек тридцать пассажиров, отчаянно крича, упали друг на друга. Двери заклинило, выбраться наружу было невозможно и прохожие, которые стали невольными свидетелями, понимали, что трамвай без тормозов, всё больше набирая скорость, будет катиться до конца улицы, где рельсы делали крутой поворот.

Так оно и произошло. С диким грохотом трамвай выкатился на площадь.

Отчаянно визжа колёсами по рельсам, низвергая снопы искр порванными проводами, под крики обезумевших людей, он врубился в продовольственный магазин, въехав в него как в депо, и замер. Когда минут через двадцать подъехали машины скорой помощи и милиция, им открылся итог этого страшного происшествия. Пять человек погибли, двадцать четыре были ранены. Трамвай, превратившийся в металлолом, вытаскивали из магазина тягачами, а сам магазин на два месяца закрылся на ремонт.

Подобный случай был редкостью, но о нём, даже через годы вспоминали ученики средней школы, расположенной на этой улице. Поэтому на занятия, несмотря на то, что надо было подниматься в гору, они часто шли пешком.

Источник

Полковник Британской Армии и его жена Люси предпочли остаться в небольшом городке в Индии с его эксцентричными жителями и архаичными ритуалами после того, как страна получила независимость в 1947 году. Это интересная история о том, как двое пожилых британцев справляются с жизнью на новом месте. Роман, в основном, о старости и долгом браке, о страхе остаться в одиночестве и бедности, когда один из супругов умрет….

В 1977 году роман «Остаться до конца» получил Букеровскую премию.

Пол Скотт. Остаться до конца. Роман

В конце апреля 1972 года, в понедельник, примерно в половине десятого утра, полковник Смолли (Слоник) скончался от обширного инфаркта. Его жены Люси не было дома. В роковую минуту она сидела в парикмахерском салоне на первом этаже гостиницы «Шираз», нового пятиэтажного здания из стекла и бетона. Там Люси, по обыкновению, подкрашивала свои седины в голубой цвет.

«Шираз» находился в двух шагах от старой гостиницы «У Смита», прилепившейся на склоне холма. В ее флигеле, именуемом «Сторожкой», и жили уже лет десять Слоник и Люси. Маленький домик несколько отстоял от основного здания и даже был обнесен стеной. Правда, ныне стена в одном месте порушена, и к гостинице пролегла тропинка, дабы создавалось впечатление общности дома и флигеля. Воротца «Сторожки» — теперь лишь запасной выход — выводили в узкий проулок. Напротив громоздился «Шираз».

Случись кому сразу обнаружить, что Слоник умер, и незамедлительно сообщить об этом Люси, известие застало бы ее в самую неподходящую для любой женщины минуту: в половине десятого Люси сушила волосы.

Однако покойного нашли лишь полчаса спустя, да и то случайно. Миссис Булабой, владелицу гостиницы, жившую в основном здании, стали выводить из себя завывания Блохсы, собаки Слоника и Люси. Собака выла хотя и негромко (она сидела под замком в гараже полковника Смолли), но неумолчно, и миссис Булабой послала мужа во флигель жаловаться.

Миссис Булабой утопала в складках жира и легких розовых одежд (она обожала сари самых нежных тонов, чтобы подчеркнуть белизну кожи). Жизнь у миссис Булабой была самая что ни на есть мученическая. В частности, ее мучила мигрень. В такие дни хозяйка не выходила из комнаты. Всякая работа в гостинице замирала, ибо любой резкий или громкий звук причинял несчастной непомерные страдания. Гостиницей она владела безраздельно. Мистер Булабой — лишь управляющий, которого она осчастливила, выйдя за него замуж. Весила миссис Булабой более ста килограммов — куда ему с ней тягаться.

Много лет прослужил мистер Булабой в гостинице, прежде чем она перешла в собственность его нынешней супруги. Мистер Булабой был ее третьим, самым молодым мужем. И, как считал Слоник, самым удачливым. Вряд ли миссис Булабой дотянет до четвертого замужества: ее погубит более чем солидный вес, не спасет и более чем солидный счет в банке. Слоник обычно звал мистера Булабоя Билли-Боем — за исключением нечастых дней, когда они ссорились. По его мнению, Билли-Бой был из тех, кому судьба всегда отвешивает оплеухи — и вдруг одарила ослепительным лучом небывалой удачи, так что теперь мистер Булабой вел себя предельно осмотрительно, дабы эту удачу не спугнуть. Детей у миссис Булабой ни от одного мужа не было.

Впрочем, миссис Булабой на аппетит и без его заботы не жаловалась. Главная задача — ни под каким предлогом не причинять супруге огорчений. А предлогов хоть отбавляй. Когда у миссис Булабой выпадали «благополучные» дни, она неуклюжей баржей проплывала по своим владениям, выискивая непорядок, а за ее тяжеловесной кормой покорно следовал супруг в опрятном, тщательно отглаженном костюме, проверяя, точно ли исполняются хозяйкины указания, и на ходу устраняя возможные источники ее недовольства. А по «черным» дням мистер Булабой ходил на цыпочках, понуждая к этому и всю прислугу, да и редким постояльцам бывало неуютно — словно грозовая туча нависла, и, позавтракав, они спешили покинуть гостиницу.

Именно таким «черным» днем оказался последний апрельский понедельник (24 число). Гроза, видать, разразится небывалая. Миссис Булабой страдала молча, из-за плотно закрытых дверей ее спальни (бывший номер 1) по всей гостинице разносились беззвучные сигналы: будет шторм. Миссис Булабой возлежала на двуспальной кровати, занимая ее почти целиком. Порой на супружеское ложе призывался и мистер Булабой; но ночь накануне он, увы, провел в своей комнате (бывший номер 2). Некогда обе комнаты составляли номер люкс и сообщались дверью, которую мистер Булабой никогда не запирал со своей стороны, однако зачастую его робкие полночные попытки открыть ее оказывались тщетными. Но в ночь на понедельник он не предпринял даже и робких попыток. Потому что воскресенье обернулось для него сущим адом.

В половине восьмого утра личная служанка хозяйки затребовала его из комнаты номер 2 в комнату номер 1. Звали служанку Мина, была она из местных, сызмальства служила в английской офицерской семье няней, там и получила прозвище. В 1947 году семья эта уехала в Англию. Мина дожила уже до почтенных лет, располнела, стала еще сварливее. Мистеру Булабою так и не удалось переменить ее нрав. Слушалась Мина только хозяйку, да и то не всегда. Мистер Булабой даже побаивался Мину, так как она порой жаловалась на него или на «Дирекцию», что опять-таки сводилось к его персоне. Всякий раз после этого миссис Булабой учиняла мужу скандал. А когда Мина упрямилась или своевольничала, козлом отпущения снова оказывался мистер Булабой.

— Вам, дружище, на роду написано терпеть поражения, — говаривал Слоник, — во всяком случае с женщинами. Мина к вам, видать, неравнодушна, посадить вас в лужу ей ох как приятно. Вы бы приударили за ней.

— Нет, дело не в этом. Просто у нее, очевидно, климакс.

— Тогда ее, как чудо природы, надо занести в книгу рекордов. Сколько уж лет вы про это твердите. Давайте «дернем» еще по одной.

И они «дернули» еще по одной. Было это неделю назад, в понедельник вечером, мистер Булабой всегда с особым нетерпением ждал эти вечера. Ибо как бы скверно день ни начался, как бы плохо ни чувствовала себя супруга за завтраком, к обеду наступало непременное улучшение, и она весьма плотно подкреплялась, чтобы хватило сил скоротать долгий вечер за карточным столом в местном клубе. Миссис Булабой играла в бридж не только по понедельникам, случалось ей играть и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу, и в субботу. Но только не в воскресенье. В этот день мистер Булабой брал выходной, и миссис Булабой проверяла его работу за неделю: сверяла по счетам приход-расход. Частенько мнения супругов расходились — и как следствие скандал в воскресенье вечером, одинокая ночь мистера Булабоя и невыносимая мигрень миссис Булабой в понедельник утром.

И все же особая прелесть вечеров по понедельникам состояла не только в том, что миссис Булабой наверняка допоздна не вернется домой, но и в том, что жена полковника Смолли Люси тоже уходила в кинотеатр «Новое электро». Вот последний постоялец, отужинав, покидал столовую, и слуги начинали убирать со столов и мыть посуду, вот мистер Булабой напоминал повару, чтобы тот приготовил для жены «перекусить» на ночь, вот Мина застилала хозяйкину постель и сама размещалась неподалеку, чтобы явиться по первому зову госпожи. Тогда-то мистер Булабой и Слоник могли посидеть за бутылочкой либо в «Сторожке», либо на гостиничной веранде, откуда лучше слышно, как возвращается миссис Булабой.

Источник