он постучится в вашу дверь
Он постучится в вашу дверь
Он постучится в вашу дверь
В самом сердце Юга в канун Дня Всех Святых, Хэллоуин, обычно бывает тепло, можно ходить без пиджака. Но когда солнце начинает садиться, в воздухе возникает некое предвестие зимы. Лужицы тени сгущаются, вытягиваются, а холмы Алабамы превращаются в мрачные черно-оранжевые гобелены.
Добравшись домой с цементного завода в Барримор-Кроссинг, Дэн Берджесс обнаружил, что Карен с Джейми трудятся над подносом с домашними конфетами в форме крохотных тыквочек. Любопытной, как белочка, трехлетней Джейми не терпелось попробовать леденцы. «Это для ряженых, киска», – в третий или четвертый раз терпеливо объясняла ей Карен. И мать, и дочь были светловолосы; впрочем, Джейми унаследовала от Дэна карие глаза. У Карен глаза были голубыми, точно алабамское озеро погожим днем.
Подкравшись сзади, Дэн обнял жену и, заглядывая ей через плечо, посмотрел на конфеты. Его охватило то чувство удовлетворения, которое заставляет жизнь казаться восхитительно полной. Дэн был высоким, с худым, обветренным от постоянной работы под открытым небом лицом, кудрявыми темно-каштановыми волосами и нуждающейся в стрижке бородой.
– Ну, девчата, тут у вас здорово хэллоуинисто! – протянул он и, когда Джейми потянулась к нему, подхватил ее на руки.
– Тыкочки! – ликующе сообщила Джейми.
– Надеюсь, вечером к нам заглянут какие-нибудь ряженые, – сказал Дэн.
– Точно-то не сказать, больно уж мы далеко от города. – Снятый ими сельский домик на две спальни, отделенный от главного шоссе парой акров холмистой, поросшей лесом земли, входил в ту часть Барримор-Кроссинг, которая называлась Эссекс. Деловой район Барримор-Кроссинг лежал четырьмя милями восточнее, а обитатели Эссекса, община, насчитывавшая около тридцати пяти человек, жили в таких же домах, как у Дэна – уютных, удобных, со всех сторон окруженных лесом, в котором запросто можно было встретить оленя, перепелку, опоссума или лису. Сидя по вечерам на парадном крылечке, Дэн видел на холмах далекие огоньки – лампочки над дверями других эссекских домов. Здесь все дышало миром и покоем. Тихое местечко. И еще (Дэн твердо это знал) счастливое. Они переехали сюда из Бирмингема в феврале, когда закрылся сталепрокатный завод, и с тех самых пор им все время везло.
– Может, кто и забредет, – Карен принялась делать тыквочкам глаза из крупинок серебристого сахара. – Миссис Кросли сказала, что всякий раз является компания ребятишек из города. Если нам нечем будет откупиться, очень может быть, что они закидают наш дом яйцами!
– Халя-ин! – Джейми возбужденно тыкала пальчиком в конфеты, отчаянно извиваясь, чтобы ее спустили с рук.
– Ох, чуть не забыла! – Карен слизнула с пальца серебристую крупинку, прошла через кухню к висевшей у телефона пробковой доске, куда они прикалывали записки, и сняла оттуда одну из бумажек, державшуюся на воткнутой в пробку кнопке с синей пластиковой шляпкой. – В четыре часа звонил мистер Хатэвэй. – Она подала Дэну записку, и Дэн поставил Джейми на пол. – Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой на какое-то собрание.
– На собрание? – Дэн посмотрел на записку. Там говорилось: «Рой Хатэвэй. У него дома, в 6:30». Хатэвэй был тем самым агентом по торговле недвижимостью, который сдал им этот дом. Он жил по другую сторону шоссе, там, где долина, изогнувшись, уходила в холмы. – В Хэллоуин? Он не сказал, зачем?
– Не-а. Правда, сказал, что это важно. Он сказал, что тебя ждут и что это не телефонный разговор.
Дэн негромко хмыкнул. Ему нравился Рой Хатэвэй, который буквально на ушах стоял, чтобы найти им этот дом. Дэн взглянул на свои новые часы – их он получил бесплатно, оказавшись тысячным покупателем пикапа в бирмингемском автомагазине. Почти половина шестого. Он успеет принять душ и съесть сэндвич с ветчиной, а потом поедет посмотрит, что же такого важного хотел ему сказать Рой.
– Ладно, – сказал он. – Я выясню, чего он хочет.
– Когда вернешься, кто-то тут будет клоуном, – сказала Карен, лукаво поглядывая на Джейми.
– Я! Я буду кловуном, папа!
Дэн усмехнулся, глядя на дочурку, и, переполняемый чувствами, отправился в душ.
Быстро темнело. Дэн ехал на своем белом пикапе по петляющему проселку, который вел к дому Хатэвэя. Фары выхватили из темноты оленя, стрелой метнувшегося через дорогу перед грузовиком. На западе, за кряжем холмов, закатное солнце выкрасило небо в ярко-апельсиновый цвет.
Собрание, с тревогой думал Дэн. В чем дело, почему нельзя было подождать? Он гадал, не имеет ли это отношения к последнему взносу арендной платы. Нет-нет; времена чеков, которые не могли быть оплачены банком, и пылающих гневом домохозяев прошли. Денег на счету лежало более чем достаточно. В августе Дэн получил письмо, в котором говорилось, что они выиграли пять тысяч долларов на конкурсе, который провел барриморский магазин «Пищевой Гигант». Карен даже не помнила, заполняла ли входной квиток. Дэн смог полностью расплатиться за новый грузовик-пикап и купить Карен предмет ее вожделений, цветной телевизор. С тех пор, как в апреле он получил повышение на цементном заводе и из загрузчика гравия стал бригадиром, он зарабатывал больше, чем когда-либо. Поэтому проблема заключалась не в деньгах. Тогда в чем же?
Он любил Эссекс. Свежий воздух, пение птиц, стелющийся по земле утренний туман, который подобно кружеву льнет к деревьям в осеннем уборе… После бирмингемского смога и жесткого ритма жизни большого города, после травмы, связанной с потерей работы и существованием на пособие, тихий Эссекс был истинным благословением; он врачевал душу.
Поразительно, думал Дэн. Они с Карен жили в каком-то фантастическом сне. Повышение на заводе свалилось, как снег на голову. Отношение к Дэну было уважительным. Карен с Джейми такими счастливыми и радостными он еще никогда не видел. Только в прошлом месяце женщина, с которой Карен познакомилась в баптистской церкви, отдала им богатый урожай овощей со своего огорода – хватит до самой зимы. Единственное, что можно было бы с большой натяжкой назвать неприятностью, припомнил Дэн, это то, как он выставил себя дураком в конторе у Роя Хатэвэя. Он тогда порезал палец острым кусочком пластмассы, отколовшимся от ручки, которой он подписывал договор об аренде, и залил весь бланк кровью. Дэн понимал, помнить такое глупо, однако инцидент засел в памяти, поскольку Дэн тогда понадеялся, что это не дурное предзнаменование. Теперь-то он знал: ничто не могло быть дальше от истины.
Он свернул за угол и увидел впереди дом Роя. На крыльце горел свет, почти все окна тоже светились. Подъездная дорога была забита автомобилями, главным образом знакомыми ему машинами других жителей Эссекса. «Что происходит? – удивленно подумал Дэн. – Собрание общины? В Хэллоуин?»
Он поставил свой грузовик рядом с новым «Кадиллаком» Тома Полсена, поднялся по ступеням парадного крыльца к двери и постучал. Из леса за домом Роя Хатэвэя донесся протяжный плачущий крик какого-то зверя. «Рысь, – подумал Дэн. – Их в лесу полно».
Дверь открыла Лора Хатэвэй, приятная, симпатичная седая женщина лет пятидесяти с хвостиком.
Роберт Маккаммон «Он постучится в вашу дверь»
Он постучится в вашу дверь
He’ll Come Knocking at Your Door
Язык написания: английский
Ничего не предвещало беды накануне праздника Всех святых, Дэн Берджесс подписал кровавый Договор, получив «везение», и вместо этого, он должен ежегодно отдавать отступные. Всё хорошо, но в этом году в список попала его дочь.
Самиздат и фэнзины:
Издания на иностранных языках:
Кто не хочет горя знать, откупные должен дать. Старая история о сделке с нечистой силой, исполненная на ожидаемо высоком уровне. Дэн со своей семьей приезжает в Эссекс, испытывая сложности с материальным благополучием. Однако очень быстро дела начинают идти в гору, и счастье кажется уже совсем близким, как вдруг Дэн узнает дополнительные условия проживания в этом «райском» местечке. Чтобы жить припеваючи, надо ежегодно в ночь Хэллоуина оставлять под дверью что-то, что Ему нужно. И если откупные не будут уплачены, Он постучится в вашу дверь и кроме запрашиваемого, возьмет еще и штраф. Что делать Дэну, с которого требуют чудовищную цену? А, может, для кого-то назначенная цена не так уж и чудовищна? Главный вопрос, который поднимает рассказ, – «А что бы отдал ты сам за жизнь с достатком?».
«Он постучится в вашу дверь» рассказ во многом зловещий, и уже который раз чувствую что проза Боба Маккаммона сильно по атмосфере напоминает мне ужастики восьмидесятых и девяностых годов. Плохо ли это? Скорее хорошо, сразу чувствуется дух той эпохи, его нарочитое присутствие за плечом во время чтения, отчего создается ощущение саспенса и погружения. И мне кажется все благодаря кинематографичности текстов автора, его стиль словно создает постоянно перед глазами читателя словно пленку, которую автор тянет проектируя на бумажные листы.
Этот рассказ и не исключение. Сюжет может вполне и простоват, не без изысков, но. Хочется отметить что тут множество «но». Именно они выстраивают произведение таким, каким мы его видим. И главный плюс всего этого действия — атмосфера, она мрачная, зловещая с предвестием беды и главное её можно замечательно прочувствовать. Главный герой с семьей переехавший в город Эссекс, предстоит ощутить явную возможность прочувствовать на себе что такое на деле договор с нечистой силой. Правда нечистая сила действует по принципу отступных с коими главный герой и вовсе не согласен.
Что однозначно могу сказать, рассказ шикарен, он качественный, пугающий и мрачный. Так и хочется после него включить старый ужастик и прокрутит что-нибудь. И главное автор не ставит все как самоцель ужаса, скоро еще и спрашивает читателя «Отдал бы ты чтобы быть в полном достатке?». Но тут не стоит забывать что все дьявольские промыслы с подковыркой.
Итог: Роберт Маккаммон сумел создать рассказ своей эпохи, интересный и пугающий, пусть тема не нова, но обыграна как минимум превосходно.
Ужастик, похожий на кошмарный сон. Очень доходчиво, как-то правдиво написано. И страшная подробность — договор следует подписывать кровью, и, хотя герой ничего такого не собирался делать, а просто, как обычный человек подписывал договор, как он думал, аренды, не читая мелкого шрифта — тут-то и происходит пустяковая случайность, и кровь его попадает на место для подписи.
А после уже некуда деваться. По доброй воле мало кто продаст дьяволу душу, но вот таким поганым способом, враг рода человеческого и может заполучить себе новые жертвы.
Одна из самых изощрённых уловок дьявола состоит в том, что он внушает людям, что его, вроде бы и нет.
У Александра Бушкова, в его «Летающих островах» я об этом читал. Здесь идея очень похожая. Нет и нет, и бояться нечего, пока не настанет час расплаты.
Да минует нас чаша сия.
Классный рассказ, написанный с присущим Маккаммону-рассказчику драйвом, а также пропитанный иронией и очарованием «Баек из склепа». Имеется крепкая интрига и довольно неожиданная концовка. Гуманизм, который время от времени проявляется в Роберте, здесь отсутствует. Хороший, непретенциозный, но западающий в душу рассказ.
Дэн Бёрджесс переезжает в другой город, где пытается устроить свои дела. Неожиданно они идут в гору, как впрочем, и у других жителей Эссекса. Только за удачу нужно платить отступные. Сначала это может быть чем-то небольшим, но любимым, но с каждым годом размер оплаты возрастает.
Бежать? Сопротивляться? Не платить? Но тут на сцену выходит говорящее название рассказа.
Несколько раз казалось, благодаря авторской задумке, будто всё сводится в шутку, розыгрыш, но это не 1-е апреля, другой праздник. Хэллоуин. Здесь нет юмора и более мелкой удачи, как в “Жилищном вопросе” Каттнера, зато присутствуют собрания почти испуганных заговорщиков, напомнивших мне “Перекурщиков” Кинга.
Атмосферный жестокий осенний рассказ.
Страшная история, рассказанная на Хэллоуин. Естественно, что на этот праздник к Вам может прийти сам Дьявол. Что-то похожее уже читал, то же про семью, переехавшую в небольшой городок, только там нужно было правила определенные соблюдать.
За все в нашем мире приходится платить – истина. Можно честно заработать и получить желаемое. А можно – получить все и сразу. Вот только последующая расплата может оказаться слишком страшна…
Маккамон мастерски создает атмосферу еще одного «проклятого маленького американского городка» (это уже архетип), где безраздельно правит зло. Рассказ, несмотря на вроде бы банальную мораль, не так уж предсказуем и очень выразителен. Настоящий эталон хоррора.
Итог: поучительный классический рассказ о мистическом ужасе в американской глубинке.
Достаточно инетерсный ужастик не без философского смысла. Хочешь быть счастливым? Бери! Бери всё, что хочешь. непомерно бери. Это ТВОЯ Удача! Радуйся! Живи припеваючи. вот только. маленький пунктик. раз в год заплати мне за это тем, что я у тебя попрошу. А ежели не заплатишь. Напоминает старую добрую сказку (мультфильм времён СССР) «Про доброго ЭЭЭХА», но в новой интерпретации.
Интересен не только внутренний конфликт главного героя: отдать/не отдать, достаток/семья. напоминает гамлетовский вопрос «быть или не быть».Также интересна мысль:
А вообще. всегда следите за тем, что подписываете. Особенно, если это написано с кучей сносок и мелким шрифтом.
Изумительный рассказ! Только читайте темной ночью во время дождя, тобы атмосфера не выпускала и вам воздастся.
Неплохо. Не то чтобы новое слово в жанре рассказа ужасов, или абсолютно новый сюжет, просто очень мило. Будьте осторожны, заключая сделку с дьяволом.
А вы справляете Хэллоуин?
Отмечается 31 октября, в канун Дня всех святых, традиционно празднуется в англоязычных странах.
Многие полюбили этот праздник за специально нагнетаемую атмосферу страха и ужасов.
Мы любим наряжаться в чудовищ, и чем страшнее — тем лучше.
Любим пошутить над друзьями, и не всегда наши шутки беззлобные.
Дэну очень повезло на новом месте жительства, в маленьком алабамском городке: он начал зарабатывать много денег, получать призы и неожиданные подарки, семья поселилась в тихом уютном домике, окруженная дружелюбными соседями. Однако в канун Хэллоуина они прочувствовали страшную правду стишков: «Кто не хочет горя знать, отступного должен дать»…
Он постучится в вашу дверь
В самом сердце Юга в канун Дня Всех Святых, Хэллоуин, обычно бывает тепло, можно ходить без пиджака. Но когда солнце начинает садиться, в воздухе возникает некое предвестие зимы. Лужицы тени сгущаются, вытягиваются, а холмы Алабамы превращаются в мрачные черно-оранжевые гобелены.
Добравшись домой с цементного завода в Барримор-Кроссинг, Дэн Берджесс обнаружил, что Карен с Джейми трудятся над подносом с домашними конфетами в форме крохотных тыквочек. Любопытной, как белочка, трехлетней Джейми не терпелось попробовать леденцы. «Это для ряженых, киска», — в третий или четвертый раз терпеливо объясняла ей Карен. И мать, и дочь были светловолосы; впрочем, Джейми унаследовала от Дэна карие глаза. У Карен глаза были голубыми, точно алабамское озеро погожим днем.
Подкравшись сзади, Дэн обнял жену и, заглядывая ей через плечо, посмотрел на конфеты. Его охватило то чувство удовлетворения, которое заставляет жизнь казаться восхитительно полной. Дэн был высоким, с худым, обветренным от постоянной работы под открытым небом лицом, кудрявыми темно-каштановыми волосами и нуждающейся в стрижке бородой.
— Ну, девчата, тут у вас здорово хэллоуинисто! — протянул он и, когда Джейми потянулась к нему, подхватил ее на руки.
— Тыкочки! — ликующе сообщила Джейми.
— Надеюсь, вечером к нам заглянут какие-нибудь ряженые, — сказал Дэн.
— Точно-то не сказать, больно уж мы далеко от города. — Снятый ими сельский домик на две спальни, отделенный от главного шоссе парой акров холмистой, поросшей лесом земли, входил в ту часть Барримор-Кроссинг, которая называлась Эссекс. Деловой район Барримор-Кроссинг лежал четырьмя милями восточнее, а обитатели Эссекса, община, насчитывавшая около тридцати пяти человек, жили в таких же домах, как у Дэна — уютных, удобных, со всех сторон окруженных лесом, в котором запросто можно было встретить оленя, перепелку, опоссума или лису. Сидя по вечерам на парадном крылечке, Дэн видел на холмах далекие огоньки — лампочки над дверями других эссекских домов. Здесь все дышало миром и покоем. Тихое местечко. И еще (Дэн твердо это знал) счастливое. Они переехали сюда из Бирмингема в феврале, когда закрылся сталепрокатный завод, и с тех самых пор им все время везло.
— Может, кто и забредет, — Карен принялась делать тыквочкам глаза из крупинок серебристого сахара. — Миссис Кросли сказала, что всякий раз является компания ребятишек из города. Если нам нечем будет откупиться, очень может быть, что они закидают наш дом яйцами!
— Халя-ин! — Джейми возбужденно тыкала пальчиком в конфеты, отчаянно извиваясь, чтобы ее спустили с рук.
— Ох, чуть не забыла! — Карен слизнула с пальца серебристую крупинку, прошла через кухню к висевшей у телефона пробковой доске, куда они прикалывали записки, и сняла оттуда одну из бумажек, державшуюся на воткнутой в пробку кнопке с синей пластиковой шляпкой. — В четыре часа звонил мистер Хатэвэй. — Она подала Дэну записку, и Дэн поставил Джейми на пол. — Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой на какое-то собрание.
— На собрание? — Дэн посмотрел на записку. Там говорилось: «Рой Хатэвэй. У него дома, в 6:30». Хатэвэй был тем самым агентом по торговле недвижимостью, который сдал им этот дом. Он жил по другую сторону шоссе, там, где долина, изогнувшись, уходила в холмы. — В Хэллоуин? Он не сказал, зачем?
— Не-а. Правда, сказал, что это важно. Он сказал, что тебя ждут и что это не телефонный разговор.
Дэн негромко хмыкнул. Ему нравился Рой Хатэвэй, который буквально на ушах стоял, чтобы найти им этот дом. Дэн взглянул на свои новые часы — их он получил бесплатно, оказавшись тысячным покупателем пикапа в бирмингемском автомагазине. Почти половина шестого. Он успеет принять душ и съесть сэндвич с ветчиной, а потом поедет посмотрит, что же такого важного хотел ему сказать Рой.
— Ладно, — сказал он. — Я выясню, чего он хочет.
— Когда вернешься, кто-то тут будет клоуном, — сказала Карен, лукаво поглядывая на Джейми.
— Я! Я буду кловуном, папа!
Дэн усмехнулся, глядя на дочурку, и, переполняемый чувствами, отправился в душ.
Быстро темнело. Дэн ехал на своем белом пикапе по петляющему проселку, который вел к дому Хатэвэя. Фары выхватили из темноты оленя, стрелой метнувшегося через дорогу перед грузовиком. На западе, за кряжем холмов, закатное солнце выкрасило небо в ярко-апельсиновый цвет.
Собрание, с тревогой думал Дэн. В чем дело, почему нельзя было подождать? Он гадал, не имеет ли это отношения к последнему взносу арендной платы. Нет-нет; времена чеков, которые не могли быть оплачены банком, и пылающих гневом домохозяев прошли. Денег на счету лежало более чем достаточно. В августе Дэн получил письмо, в котором говорилось, что они выиграли пять тысяч долларов на конкурсе, который провел барриморский магазин «Пищевой Гигант». Карен даже не помнила, заполняла ли входной квиток. Дэн смог полностью расплатиться за новый грузовик-пикап и купить Карен предмет ее вожделений, цветной телевизор. С тех пор, как в апреле он получил повышение на цементном заводе и из загрузчика гравия стал бригадиром, он зарабатывал больше, чем когда-либо. Поэтому проблема заключалась не в деньгах. Тогда в чем же?
Он любил Эссекс. Свежий воздух, пение птиц, стелющийся по земле утренний туман, который подобно кружеву льнет к деревьям в осеннем уборе… После бирмингемского смога и жесткого ритма жизни большого города, после травмы, связанной с потерей работы и существованием на пособие, тихий Эссекс был истинным благословением; он врачевал душу.
Поразительно, думал Дэн. Они с Карен жили в каком-то фантастическом сне. Повышение на заводе свалилось, как снег на голову. Отношение к Дэну было уважительным. Карен с Джейми такими счастливыми и радостными он еще никогда не видел. Только в прошлом месяце женщина, с которой Карен познакомилась в баптистской церкви, отдала им богатый урожай овощей со своего огорода — хватит до самой зимы. Единственное, что можно было бы с большой натяжкой назвать неприятностью, припомнил Дэн, это то, как он выставил себя дураком в конторе у Роя Хатэвэя. Он тогда порезал палец острым кусочком пластмассы, отколовшимся от ручки, которой он подписывал договор об аренде, и залил весь бланк кровью. Дэн понимал, помнить такое глупо, однако инцидент засел в памяти, поскольку Дэн тогда понадеялся, что это не дурное предзнаменование. Теперь-то он знал: ничто не могло быть дальше от истины.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Он постучится в вашу дверь
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Он постучится в вашу дверь
В самом сердце Юга в канун Дня Всех Святых, Хэллоуин, обычно бывает тепло, можно ходить без пиджака. Но когда солнце начинает садиться, в воздухе возникает некое предвестие зимы. Лужицы тени сгущаются, вытягиваются, а холмы Алабамы превращаются в мрачные черно-оранжевые гобелены.
Добравшись домой с цементного завода в Барримор-Кроссинг, Дэн Берджесс обнаружил, что Карен с Джейми трудятся над подносом с домашними конфетами в форме крохотных тыквочек. Любопытной, как белочка, трехлетней Джейми не терпелось попробовать леденцы. «Это для ряженых, киска», — в третий или четвертый раз терпеливо объясняла ей Карен. И мать, и дочь были светловолосы; впрочем, Джейми унаследовала от Дэна карие глаза. У Карен глаза были голубыми, точно алабамское озеро погожим днем.
Подкравшись сзади, Дэн обнял жену и, заглядывая ей через плечо, посмотрел на конфеты. Его охватило то чувство удовлетворения, которое заставляет жизнь казаться восхитительно полной. Дэн был высоким, с худым, обветренным от постоянной работы под открытым небом лицом, кудрявыми темно- каштановыми волосами и нуждающейся в стрижке бородой.
— Ну, девчата, тут у вас здорово хэллоуинисто! — протянул он и, когда Джейми потянулась к нему, подхватил ее на руки.
— Тыкочки! — ликующе сообщила Джейми.
— Надеюсь, вечером к нам заглянут какие-нибудь ряженые, — сказал Дэн.
— Точно-то не сказать, больно уж мы далеко от города. — Снятый ими сельский домик на две спальни, отделенный от главного шоссе парой акров холмистой, поросшей лесом земли, входил в ту часть Барримор-Кроссинг, которая называлась Эссекс. Деловой район Барримор-Кроссинг лежал четырьмя милями восточнее, а обитатели Эссекса, община, насчитывавшая около тридцати пяти человек, жили в таких же домах, как у Дэна — уютных, удобных, со всех сторон окруженных лесом, в котором запросто можно было встретить оленя, перепелку, опоссума или лису. Сидя по вечерам на парадном крылечке, Дэн видел на холмах далекие огоньки — лампочки над дверями других эссекских домов. Здесь все дышало миром и покоем. Тихое местечко. И еще (Дэн твердо это знал) счастливое. Они переехали сюда из Бирмингема в феврале, когда закрылся сталепрокатный завод, и с тех самых пор им все время везло.
— Может, кто и забредет, — Карен принялась делать тыквочкам глаза из крупинок серебристого сахара. — Миссис Кросли сказала, что всякий раз является компания ребятишек из города. Если нам нечем будет откупиться, очень может быть, что они закидают наш дом яйцами!
— Халя-ин! — Джейми возбужденно тыкала пальчиком в конфеты, отчаянно извиваясь, чтобы ее спустили с рук.
— Ох, чуть не забыла! — Карен слизнула с пальца серебристую крупинку, прошла через кухню к висевшей у телефона пробковой доске, куда они прикалывали записки, и сняла оттуда одну из бумажек, державшуюся на воткнутой в пробку кнопке с синей пластиковой шляпкой. — В четыре часа звонил мистер Хатэвэй. — Она подала Дэну записку, и Дэн поставил Джейми на пол. — Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой на какое-то собрание.
— На собрание? — Дэн посмотрел на записку. Там говорилось: «Рой Хатэвэй. У него дома, в 6:30». Хатэвэй был тем самым агентом по торговле недвижимостью, который сдал им этот дом. Он жил по другую сторону шоссе, там, где долина, изогнувшись, уходила в холмы. — В Хэллоуин? Он не сказал, зачем?
— Не-а. Правда, сказал, что это важно. Он сказал, что тебя ждут и что это не телефонный разговор.
Дэн негромко хмыкнул. Ему нравился Рой Хатэвэй, который буквально на ушах стоял, чтобы найти им этот дом. Дэн взглянул на свои новые часы — их он получил бесплатно, оказавшись тысячным покупателем пикапа в бирмингемском автомагазине. Почти половина шестого. Он успеет принять душ и съесть сэндвич с ветчиной, а потом поедет посмотрит, что же такого важного хотел ему сказать Рой.
— Ладно, — сказал он. — Я выясню, чего он хочет.
— Когда вернешься, кто-то тут будет клоуном, — сказала Карен, лукаво поглядывая на Джейми.
— Я! Я буду кловуном, папа!
Дэн усмехнулся, глядя на дочурку, и, переполняемый чувствами, отправился в душ.
Быстро темнело. Дэн ехал на своем белом пикапе по петляющему проселку, который вел к дому Хатэвэя. Фары выхватили из темноты оленя, стрелой метнувшегося через дорогу перед грузовиком. На западе, за кряжем холмов, закатное солнце выкрасило небо в ярко-апельсиновый цвет.
Собрание, с тревогой думал Дэн. В чем дело, почему нельзя было подождать? Он гадал, не имеет ли это отношения к последнему взносу арендной платы. Нет-нет; времена чеков, которые не могли быть оплачены банком, и пылающих гневом домохозяев прошли. Денег на счету лежало более чем достаточно. В августе Дэн получил письмо, в котором говорилось, что они выиграли пять тысяч долларов на конкурсе, который провел барриморский магазин «Пищевой Гигант». Карен даже не помнила, заполняла ли входной квиток. Дэн смог полностью расплатиться за новый грузовик-пикап и купить Карен предмет ее вожделений, цветной телевизор. С тех пор, как в апреле он получил повышение на цементном заводе и из загрузчика гравия стал бригадиром, он зарабатывал больше, чем когда-либо. Поэтому проблема заключалась не в деньгах. Тогда в чем же?
Он любил Эссекс. Свежий воздух, пение птиц, стелющийся по земле утренний туман, который подобно кружеву льнет к деревьям в осеннем уборе… После бирмингемского смога и жесткого ритма жизни большого города, после травмы, связанной с потерей работы и существованием на пособие, тихий Эссекс был истинным благословением; он врачевал душу.
Поразительно, думал Дэн. Они с Карен жили в каком-то фантастическом сне. Повышение на заводе свалилось, как снег на голову. Отношение к Дэну было уважительным. Карен с Джейми такими счастливыми и радостными он еще никогда не видел. Только в прошлом месяце женщина, с которой Карен познакомилась в баптистской церкви, отдала им богатый урожай овощей со своего огорода — хватит до самой зимы. Единственное, что можно было бы с большой натяжкой назвать неприятностью, припомнил Дэн, это то, как он выставил себя дураком в конторе у Роя Хатэвэя. Он тогда порезал палец острым кусочком пластмассы, отколовшимся от ручки, которой он подписывал договор об аренде, и залил весь бланк кровью. Дэн понимал, помнить такое глупо, однако инцидент засел в памяти, поскольку Дэн тогда понадеялся, что это не дурное предзнаменование. Теперь-то он знал: ничто не могло быть дальше от истины.
Он свернул за угол и увидел впереди дом Роя. На крыльце горел свет, почти все окна тоже светились. Подъездная дорога была забита автомобилями, главным образом знакомыми ему машинами других жителей Эссекса. «Что происходит? — удивленно подумал Дэн. — Собрание общины? В Хэллоуин?»
Он поставил свой грузовик рядом с новым «Кадиллаком» Тома Полсена, поднялся по ступеням