олдбой картина на стене
Наука забывать: «Олдбой» — от киногении балагана до монтажа аттракционов
В день рождения Пак Чхан Ука публикуем статью Евгения Гусятинского об «Олдбое», написанную вскоре после премьеры фильма на Каннском кинофестивале 2004 года.
Приспособившись к поощряемым (фестивалями, критикой) новациям кино как к дежурному ритуалу, перестаешь им и удивляться. И порой теряешь остроту зрения, избалованного нормами-догмами, аффектами-эффектами продуктов современного арт-рынка. В результате замыленный взгляд наиболее важное и неожиданное пропускает. Не так ли случилось с «Джеки Браун» (1997) Тарантино, где он многих оскорбил умнейшим отказом от товарного радикализма, от «собственной персоны» — проявлением еще большей и совсем непродажной свободы? Между тем без той передышки или задержки дыхания, камерной паузы и «подражания природе» не было бы эпического бурлеска «Убить Билла». Присудив же теперь Гран-при ленте Пак Чхан Ука «Олдбой», Тарантино, возможно, отблагодарил своего южнокорейского союзника, расширившего границы бульварного чтива до масштаба греческой трагедии, оживившего «старинные» техники киноиллюзионизма — от киногении балагана до монтажа аттракционов, от небрежения правдоподобием до реализма и вдобавок обновившего «новые» мотивы, что разгулялись в последних фильмах самого Тарантино. А также поддержал благотворный настрой на борхесовскую «науку забывать», выстраивая «цепочку упрощений», из которых, как писал аргентинский классик, и состоит наша жизнь. Похоже, что помогающей выжить «науке забывать» посвящена не только история, рассказанная в «Олдбое», — ей подчинены формальная логика, стиль, поэтика картины Пак Чхан Ука. Так или иначе, вольно или нет «Олдбой» дает повод поразмыслить над границами между «старым» и «новым» в кино, преодолевшем другие границы — между «авторским» и «зрительским».
«Олдбой» — классический пример невербального искусства, и здесь он, безусловно, сближается с кинематографом Голливуда. Не случайно, работая над фильмом, режиссер говорил себе:
«Это более или менее похоже на вестерн».
Но к этому вымершему жанру Пак Чхан Ук относится не как к редимейду (на манер Тарантино), а именно — на романтический лад — как к утраченному образцу: поэтической метафоре, источнику вдохновения. Плоду фантазии и романтического забвения — наравне с куда более близкими нашему времени экранными формами. Это забвение как обновление направлено и на «старое», и на «новое», но реализуется в форме сверхнапряженного удержания в уме и в сердце всего, от чего предстоит отречься. Вспомнить все, чтобы освободиться от власти воспоминаний, впасть в беспамятство — вот идея спасения, которую преподносит «Олдбой».
«Олдбой» — вторая часть задуманной режиссером трилогии о разных ипостасях мести. Первая называлась «Сочувствие к господину Месть» (2002), третья заявлена как «Сочувствие к госпоже Месть» (2005). Наши прокатчики решили не переводить название ленты. Дословный перевод звучит как оксюморон, но абсолютно соответствует сути фильма. «Старый мальчик» — это словосочетание строится на соединении несоединимого: «старого» и «нового». Именно этот эстетический парадокс изобразил Пак Чхан Ук. Не говоря о том, что мотив фундаментальной корректировки лица является главным в сюжете «Олдбоя». Через необратимое перерождение проходит главный герой О Дэ Су. Увалень, выпивоха и преданный семьянин, он становится беспощадным мстителем или, по его собственным словам, монстром, задающим себе вопрос:
«Когда моя месть свершится, смогу ли я стать прежним О Дэ Су?»
Прежним стать ему не суждено, но и чудовищем он не останется, сменив справедливый гнев графа Монте-Кристо на прозрение Эдипа, отомстившего себе за свои проступки. Так натуральный обыватель превращается в протагониста античной драмы, не утратившего, впрочем, облик повседневного человека.
Исходя из сюжета, Old Boy — это дружеское обращение. Что-то вроде «старого приятеля», «школьного друга», которого не видел с детских лет, но которого невозможно не узнать при случайной встрече. Неслучайная (ибо трагедия исключает случайное) встреча двух соучеников, «постаревших мальчиков», и составляет коллизию «Олдбоя».
У отпущенного на волю героя есть пять дней на то, чтобы ответить на вопрос: кто и за что разрушил его жизнь? С одной стороны, этот вопрос практически «загадка Сфинкса» (если допустить, что зеркальная симметричная конструкция фильма опирается на парадоксы античной драмы). С другой — классический хичкоковский макгаффин, которому «нет нужды быть важным или серьезным, и даже предпочтительно, чтобы он обернулся чем-нибудь тривиальным и даже абсурдным»[Трюффо Франсуа. Кинематограф по Хичкоку. М., 1996, с. 74 — прим. автора]: причина всех бедствий О Дэ Су (незлоумышленная обмолвка, разросшийся слух) столь банальна, что рискует показаться выдумкой (очередной проделкой гипнотизеров). Но абсурд и тривиальность сюжетных перипетий, равно как и макиавеллиевские репризы рассказчика, преодолеваются «гибелью всерьез» точных артистов, вступающих в борьбу со своими комиксовыми амплуа (сродни методу Тарантино, превращавшему героев «Криминального чтива» в его читателей и более того — авторов). А саспенс, природа которого — незнание истины и героем, и зрителем, разрешается катарсисом: условные — плохие и хорошие — персонажи обретают человеческое подобие и утрачивают, следуя логике мифа, различия. Так достигается визуальный эффект присутствия, а комикс и трагедия переключаются в разряд физической реальности. Как известно, самые ужасающие зрелища в греческой трагедии разворачивались за сценой и оставались невидимыми, о них рассказывал вестник. Ужасы — привилегия массовой культуры. Визуализировав ужас, подобно натуралистам новейшего времени, но изжив их иронизм еще большей — встречной — иронией, Пак Чхан Ук преодолел (в кульминационной сцене) условность античного мифа еще большей условностью низких жанров. И то и другое равно возвысил, подкрепив внушительным саундтреком — от мажорных вальсов до лирического техно.
Палач в одиночестве. Почему «Олдбой» — самый необычный фильм о мести в истории
Playboy рассказывает, что отличает культовый корейский фильм «Олдбой» от любых других сюжетов о мести, и разбирается в его многослойной структуре.
Драматический триллер Пак Чхан Ука, в 2004 году едва не получивший «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, для многих критиков и зрителей стал примером идеального кино.
Напряженная детективная история с сюжетным поворотом, который не предсказал бы даже сам Шьямалан. Фантастический визуальный ряд, от драки в коридоре, снятой одним кадром, до живого осьминога, танцующего данс макабр во рту героя. Кровавая, на грани боди-хоррора, жестокость с выдиранием зубов молотком и отрезанием языков ножницами. Наконец, глубокая и продуманная философия, затрагивающая темы морального разложения и ценности человеческой жизни, личной свободы и давления общества, трагических совпадений и ответственности за свои действия, а главное — мести, одновременно очищающей и разрушающей душу.
Все эти факторы сплетались в такую невообразимую головоломку из супергеройского пафоса, шекспировской трагедии и акционистского натурализма, что составить ее заново, не растеряв половину элементов, оказалось не под силу даже Спайку Ли, чья попытка снять ремейк полностью провалилась, несмотря на выдающийся актерский состав.
Однако образ мести, ключевой во вселенной «Олдбоя», часто осмысляют лишь в рамках обычных представлений о фильмах такого рода, хотя существует как минимум четыре причины считать его произведением совсем другого порядка и глубины.
Поскольку наш рассказ будет почти целиком состоять из спойлеров, перед продолжением настоятельно советуем посмотреть фильм.
Причина 1. Месть без морали
Сюжеты о мести, от «Графа Монте-Кристо» до «Убить Билла» и от «Мюнхена» до «Законопослушного гражданина», как правило, можно разделить на два типа. В одном случае положительный персонаж, потеряв что-то важное (свободу, любимых людей или уверенность в себе) перерождается в ангела смерти, и его ярость благородная, вскипающая как волна, обрушивается на головы врагов, не трогая его самого.
«Олдбой» выходит из жанровой парадигмы самым бескомпромиссным образом
В другом обстоятельства похожи, но срабатывает пословица «собрался мстить — вырой две могилы», и герой на пути к своей цели теряет человечность, принципы, а иногда и жизнь. К этой категории относится, например, и «Сочувствие господину Месть» того же Пак Чхан Ука.
Бывает, правда, что сюжет больше сосредоточен на душевных терзаниях перед местью («Гамлет») или на мести очевидного злодея («Мыс страха»), но это уже совсем другие истории.
«Олдбой» выходит из жанровой парадигмы самым бескомпромиссным образом. Номинальному протагонисту О Дэ Су он не дает даже шанса завершить месть, поскольку герой никак не может навредить человеку, который и так лишился всего.
Номинального антагониста Ли У Чжина месть тоже никак не меняет, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Он смеется над унижающимся врагом, но это истерический смех сквозь боль, не приносящий ни радости, ни даже облегчения. Месть стала для У Чжина процессом, естественным, как дыхание, процессом вне морали, за пределами добра и зла. Неудивительно, что, удовлетворив ее, он добровольно отказывается и от жизни.
Причина 2. Субъект и объект мести меняются местами
Дэ Су надеялся понять, почему его посадили, хотя нужно было выяснять, зачем его выпустили
Подмену понятий в «Олдбое» заметить несложно. На протяжении всего фильма рекламщик, отбывший 15-летний срок в частной тюрьме, считает себя настоящим мстителем, с которым поступили несправедливо, даже не подозревая, что все это время мстит не он, а ему.
Ближе к концу У Чжин говорит об ошибке своей жертвы почти прямым текстом: «Нельзя дать правильный ответ на неправильно заданный вопрос». Дэ Су надеялся понять, почему его посадили, хотя нужно было выяснять, зачем его выпустили. Правда, вряд ли бы ответ понравился главному герою: выпустили потому, что искупление для него только начиналось.
Происходит полное переосмысление персонажей, совершенно нехарактерное для фильмов такой категории.
Причина 3. Высшая точка мести ускользает от зрителя
«Олдбой» удивляет не только визуальным рядом и философией, но и десятками мастерски составленных фраз, многие из которых стали почти афоризмами:
«Что ж, проверим на деле, чему я мысленно учился десять лет. Получилось», «Одно слово делает тебя беременной, другое делает тебя влюбленным», «Как ты думаешь, что чувствует девушка, которая одновременно вынашивает сына и племянника?»
Не месть, а именно одиночество — центральная тема картины
Однако вряд ли кто-то поспорит, что ключевая мысль всей картины заключена в строчке английской поэтессы Эллы Уилкокс «Смейся, и весь мир будет смеяться вместе с тобой. Плачь — и ты будешь плакать в одиночестве».
Только если для самой Уилкокс, сторонницы философии позитивного мышления, более важной была первая часть, то Пак Чхан Ук, очевидно, основной упор делал на вторую. Если отвлечься от жанровых факторов, становится понятно, что не месть, а именно одиночество — центральная тема картины.
Об одиночестве говорит и его переживает каждый из персонажей. Дэ Су был похоронен в реальной тюрьме с каменными стенами, У Чжин — в тюрьме собственной вины и боли, а главный женский персонаж Ми До одинока без каких-то глобальных причин, как каждый из нас. Ее странный сон о гигантском муравье в вагоне метро — один из самых сюрреалистичных и в то же время пронзительных образов фильма, в полной мере раскрывающий ее душевное состояние.
Очень сложно заметить высшую точку в мести У Чжина
Из-за столь необычного выбора инструмента очень сложно заметить высшую точку в мести У Чжина. В других фильмах о мести все, как правило, предельно ясно: кульминацией становится смерть/унижение злодея или, реже, самого героя. Но у «Олдбоя» особый путь. Самую жестокую месть У Чжин осуществляет не когда сообщает врагу, что тот спал с собственной дочкой, а когда соглашается не говорить об этом самой Ми До.
Унижение и отчаяние, которое испытывает Дэ Су в финале, не идет ни в какое сравнение с тем фактом, что со своей тайной он остается один на один. Герой окончательно теряет все, отказавшись разделить это бремя с единственным близким ему человеком, и брошенная напоследок фраза У Чжина «Мы с сестрой все понимали, но любили друг друга. Сможете ли вы так же?» кажется приговором.
Причина 4. Настоящей целью была не месть
Этот пункт противоречит трем предыдущим лишь на первый взгляд. Дело в том, что фильм Пак Чхан Ука столь многослоен и так плотно наполнен смыслами, что сравнить его можно разве что с матрешкой, вставленной в слоеный пирог, плывущий на айсберге.
И если в верхних слоях тема мести действительно ключевая, то в самых глубинных правит уже упоминавшееся выше одиночество и противопоставление человеческой личности общественным законам.
Месть была задумана лишь для того, чтобы на свете появился хоть один человек, способный по-настоящему понять его боль
Трагедия У Чжина заключалась в его собственной слабости перед лицом безжалостного общества, за которую он не смог простить ни общество, ни себя. И, по большому счету, никакой особой ненависти к О Дэ Су, жалкому и глупому мальчику, ставшему катализатором общественного неприятия, он не испытывал, да и не мог.
Вся месть У Чжина была задумана лишь для того, чтобы на свете появился хоть один человек, способный по-настоящему понять его боль. И убедившись, что страдания Дэ Су достаточно велики, чтобы сравниться с его собственными, Чжин обнимает врага как брата и даже на секунду готов проявить милосердие, убив его и себя одним выстрелом.
Но приступ сочувствия быстро проходит, и псевдо-злодей отправляется в вечность без сопровождающих. Оставляя Дэ Су в глубинах такого хтонического одиночества, выбраться из которого не поможет и гипноз.
Главная сюжетная линия фильма «Олдбой» (2003)
История создания «Олдбой»
Фильм «Олдбой» корейского режиссера Пак Чхан Ука является второй частью «Трилогии о мести». 2 другие ленты, «Сочувствие господину Месть» (2002 г.) и «Сочувствие госпоже Месть» (2005 г.) сюжетно не связаны с ним и между собой, но из-за сходства темы картины были объединены критиками в своеобразную трилогию.
Работа над лентой началась с приобретения продюсером Ким Дон Чжу прав на экранизацию японской манги и приглашения в совместный проект режиссера Пак Чхан Ука и актера Чхве Мин Сика, исполнившего роль О Дэ Су. Познакомившись с мангой, режиссер внес в сюжет большие правки. В результате от оригинального комикса остались только место заточения главного героя, история перерождения человека после долгих лет в неволе и образ главного злодея, который не прячется от врага. Пак Чхан Ук хотел снять фильм с применением минимума спецэффектов и компьютерной графики. Поэтому для производства ленты использовалось большое количество реквизита, а важная задача подчеркнуть яркие детали внешности героев легла на плечи гримеров.
Поедание живого осьминога было снято с 4 дублей. Завоевав Грин-при фестиваля в Каннах, режиссер Пак Чхан Ук в благодарственной речи отметил осьминогов наравне с актерами как участников съемочного процесса.
Образ Ли У Чжина, главного злодея ленты, по замыслу режиссера, должен был олицетворять человека, подчинившего жизнь достижению одной цели. Он выглядит молодо, но ему далеко за 40. Такой человек не стареет, так как не живет. Он продумывает заранее любую ситуацию, действует, как робот. В окончательный монтаж картины не вошла сцена, в которой Ли У Чжин говорит с зеркалом, репетируя финальную встречу с О Дэ Су. Позже режиссер сетовал, что жалеет об этом своем решении, та сцена глубже раскрывала личность злодея.
Заключительный эпизод картины намеренно оставляет открытым вопрос, удалось ли О Дэ Су похоронить свои воспоминания.
Это дало право критикам считать, что у «Олдбоя» сюжет с открытым финалом.
Сюжетная линия кинокартины «Олдбой»
События ленты начинаются в 1988 г. По сюжету предприниматель О Дэ Су в день рождения дочери перебирает лишнего, неадекватно ведет себя в общественном месте и оказывается в полицейском участке. Из полиции его забирает многолетний друг Чжу Хван, который, желая смягчить реакцию жены приятеля, звонит ему домой. Во время беседы по телефону О Дэ Су бесследно исчезает.
Загадочные похитители привозят бизнесмена в частную тюрьму, заключение в которой не имеет ничего общего с законом. Камера оснащена санузлом и телевизором, но в ней нет окон. Узнику ничего не объясняют, ответом на все вопросы служит молчание. Рацион О Дэ Су однообразен: пленника кормят только пельменями кеджа и чаем.
Заключенный проходит все стадии психологических терзаний: ярость, апатию, ожесточенность. Попытки суицида пресекаются — охрана зорко следит за любым движением узника. Иногда в камере звучит музыка, одновременно с которой через вентиляцию подается усыпляющий газ. Когда О Дэ Су погружается в сон, тюремщики производят уборку, стригут ему ногти и волосы.
Год спустя из теленовостей бизнесмен узнает об убийстве жены и о том, что улики указывают на него. Понимая, что это фальсификация, он решает составить план побега.
Чтобы набрать форму, О Дэ Су активно тренируется, изучает приемы единоборств, дерется со стеной. В камере есть принадлежности для письма и тетрадь, и он составляет список поступков, за которые мог подвергнуться наказанию, и перечень врагов.
Однажды О Дэ Су утаивает стальную палочку для еды и, используя ее, пытается проделать отверстие в стене.
В день, когда он просовывает в отверстие руку, его усыпляют и освобождают. Очнувшись на крыше многоэтажного дома, бизнесмен клянется найти людей, которые лишили его жены и свободы, и жестоко отомстить им.
Основная мысль
Тема мести много раз поднималась кинематографистами в их работах, но до «Олдбоя» не было фильма о ней, в котором существовало бы столько смысловых уровней.
Первый психологический слой в ленте — это месть как таковая, достижение справедливого возмездия за умышленно нанесенный урон. Здесь у каждого из 2 главных «мстителей», О Дэ Су и Ли У Чжина, свой путь к цели, своя отправная точка этого пути и свой взгляд на справедливость. Если тот, кто считается в фильме главным злодеем, мстит за гибель сестры, то главный герой жаждет расплаты за свою разрушенную жизнь.
Второй психологический уровень — идея о разрушительности мести — находит отражение в поступках персонажей. Одержимый мыслью наказать О Дэ Су, Ли У Чжин превращается в маньяка, ходячую сущность, потерявшую человеческий облик. У него нет собственной жизни, он богат, но деньги нужны ему только для воплощения болезненных планов. Уверенный в своей правоте О Дэ Су тоже стремится уничтожить врага, но доходит до трагического финала, когда вынужден для сохранения тайны отрезать себе язык ножницами.
Третий слой — соразмерность преступления и наказания. На первый взгляд, вина главного героя состоит в том, что в школьные годы он был болтлив и случайно разрушил несколько жизней. Но главное — он забыл об этом. Составляя в камере списки недоброжелателей, он не вспомнил о Ли У Чжине и его сестре. Со другой стороны, Ли У Чжин, беря на себя функции одновременно следователя, арбитра и палача, не признает, что фундаментом несчастья стали его грехи, а не болтливость одноклассника, раскрывшего их с сестрой тайну.
Интересные факты кинофильма
Самобытная атмосфера ленты создавалась разными способами:
Какие ошибки были во время съемок
Производство картины не обошлось без досадных огрехов:
Небольшие неточности не испортили общего положительного впечатления о ленте.
«Олдбой»: Демократия, молоток и «подготовка» зрителя к «Паразитам»
Рецензии на фильмы >>
«Олдбой» снова в прокате – впору шутить про «борозды не испортит». Фильм столь же дорогой многим по ранним воспоминаниям века, с кассетным еще кино на «видаках», как «Убить Билла» – его сородич и своего рода антагонист. Обе картины сочетают единовременно укорененность в эпохе и эпическую вневременность, натурализм и сказочное пренебрежение реализмом.
Великий шелковый кинопуть
Шедевром «Олдбоя» признали сразу, кажется, во всех частях света. Несмотря на предыдущие кассовые провалы режиссера, Южная Корея гордилась своим сверхпопулярным и притом глубоко национальным кино. На Западе и у нас говорили о глотке свежего воздуха после удушающего вала боевиков с элементами триллера а-ля «Матрица». Председательствовавший в Каннах Квентин Тарантино тогда делал все, чтоб Пак Чхан Ук увез домой «Золотую ветвь», но не получилось. По легенде, не хватило одного голоса. «Олдбою» достался гран-при жюри, а «Ветвь» вручили Майклу Муру 
с разоблачительной документалкой «9/11 по Фаренгейту». Сейчас смешно вспомнить, но время было другое: о «Паразитах» среди главных претендентов на «Оскар» никто, конечно, не помышлял.
Без натяжки можно сказать, что «Олдбой» подготовил среди прочего успех «Паразитов». Он был снят по японской манге и показал нам Азию шокирующей, но понятной. Кстати, если в начале века Южная Корея ассоциировалась в массовом сознании с кровавым, «жестоким» кино, сегодня страна предстает более глянцевой: высокие технологии и кукольные бойз-бэнды. Однако как «Паразиты», так и «Олдбой», напоминают, что милая Корея – лишь оборотная сторона Кореи страшной. У Пон Чжун Хо 
есть тайный бункер-подвал в элитном доме, а у Пак Чхан Ука 
целая тайная тюрьма… между этажами высотки. Жуткие дела свершаются рядом, но невидимы для нас. Так в ранее появившемся «Бойцовском клубе» банды анархистов маскировались под обычных неприметных людей: охранников, поваров, прислугу.
Начало нулевых глазами 2020-х
Беспечный и не слишком высокоморальный бизнесмен О Дэ Су (Чхве Мин Сик 
) оказался в таинственном плену в 1988 году. Это первый год так называемой Шестой Республики в Южной Корее, когда демократия вроде бы окончательно сменила череду военных переворотов и вялых диктатур. Жить стало лучше, веселее, а там, где в последний день героя на свободе стояла старая телефонная будка, вырос жилой небоскреб. С него чуть ли не в первой сцене хочет спрыгнуть некий доведенный до отчаяния бедолага, но О Дэ Су не до того. Его ждут новые открытия: мобильный телефон-раскладушка, компьютеры, камеры слежения.
Почти детская страсть азиатских режиссеров к техническим деталям нашла очевидное воплощение еще в «Звонке» (1998). Но, по сути, с течением времени изменилась лишь форма сюжетообразующих деталей. Образ технологии как носителя воли рока закрепился и эксплуатируется по сей день. Вот и в «Паразитах» красная кнопка камеры смартфона прямо уподобляется красной кнопке на пульте с ядерными ракетами. Когда-нибудь и эта метафора станет формально устаревшей.
Сентиментальная брутальность
«Олдбой» выстроен не только на эстетике, но и на атмосфере — сентиментальной или, наоборот, брутальной. Это подчеркивается во всем: от крупных планов до музыки Чо Ён Ука, в которой европейский вальс будто положили на дальневосточную мелодию (здесь отдаленная ассоциация с «Любовным настроением» Вонга Кар Вая 
).
Сегодня режиссеру вряд ли бы спустили снятое с четырех дублей поедание живого осьминога. После выхода «Олдбоя» Пак пожимал плечами: участь животного в ресторане все равно предопределена. Однако перед каждым дублем исполнитель главной роли Чхве Мин Сик читал молитву, и сама сцена наполнена вниманием к малейшему вздоху страдающей твари.
Легендарная драка
Как мы знаем, прежде всего телевизор научил Олдбоя драться. Но, в отличие от американизированных комиксов, где способности супергероев подчиняют вселенную мультипликационной логике, вновь обретенный настоящий мир сопротивляется Олдбою.
Каждое столкновение с врагами оставляет на нем отметины. В голливудском кинокомиксе всякая кровь стремится предстать нарисованной (как у Тарантино), наконец, вовсе скрыться в угоду возрастным рейтингам и условности сюжета. Кровь в «Олдбое» маркирует безусловный ужас насилия при всей фантастичности обстоятельств. Ведь сам фильм — центральная часть трилогии Пак Чхан Ука о мести, которая говорит о ее катастрофичности.
Нестареющая сцена драки «один с молотком против всех», снятая одним общим планом, буквально выматывает физически зрителя вместе с героем. И если О Дэ Су продолжает идти, хотя бы и с ножом в спине, так потому что им движут силы еще более ужасные, нежели судьба супергероя.
В конце концов, он исполняет пророчество, что выше воли смертного — и вот уж вырван язык празднословный и лукавый. Наказание за нарушение табу — древний античный сюжет. Сложно представить, чтобы «наследники по прямой», европейские режиссеры, так вольно, непринужденно и серьезно отнеслись к мифу об Эдипе. Злодей в виде нестареющего полубога в офисном пентхаусе возможен к западу от Китая только в кино для подростков.
Античные мифы «Олдбоя»
Детская ясность взгляда режиссера пробудила западного зрителя, разглядевшего в «Олдбое» европейское кино. Возможно, это «знание, которое не знает», тождество логоса и пафоса – и есть режим эстетического бессознательного, о котором писал Жак Рансьер в связи с «Эдипом» Софокла. Азия вдохнула жизнь в формализованные античные мифы.
Пафос эпической трагедии в греческом духе превращает Олдбоя в героя человечного, поскольку обреченного. Это хорошо понятно в России, где восточный один-в-поле-воин давно стал частью поп-культурного пейзажа, прямо с появлением первых боевиков Брюса Ли 
на VHS. В конце концов, Олдбой просто похож на постаревшего Виктора Цоя 
из «Иглы»: тоже весь в черном и укладывает целую банду отморозков голыми руками.
И тяга европейского зрителя к азиатской драме обусловлена не столько «экзотикой» увиденного, но узнаванием тайного о себе самих. Неслучайно ремейк фильма 2013 года, выполненный таким мастером, как Спайк Ли 
, вызвал всеобщее негодование. Без магии всесильного гипноза и проклятия инцестуальной связи драматургия не спасла ничего. Благо, теперь у нас снова есть возможность ритуально припасть к истокам и посмотреть на себя в Другом.
«Олдбой» в прокате с 23 января.