Ученые развенчали легенду о белокурых и голубоглазых древних греках
В многолетних спорах ученых о том, были ли древние греки белокурыми с голубыми глазами или, наоборот, темноволосыми с карими глазами, появился новый веский аргумент — результаты исследований, завершенных международной командой генетиков и археологов.
Новые данные анализа ДНК свидетельствуют о том, что современные греки действительно являются потомками древних микенцев, которые владели материковой Грецией и островами Эгейского моря с 1600 до 1200 года до нашей эры.
Доказательством послужило исследование, в котором ученые проанализировали гены зубов 19 человек в различных археологических памятниках материковой Греции и Микен. В общей сложности 1,2 миллиона элементов генетического кода были сопоставлены с материалом 334 человек по всему миру. Генетическая информация была также составлена из группы из тридцати современных обитателей Греции, чтобы сравнить ее с древними геномами. Это позволило исследователям эффективно построить связь между людьми.
Одним из аспектов, который был обнаружен в исследовании, является подтверждение тесной связи микенцев с минойской цивилизацией, которая процветала на острове Крит с 2000 до н.э. до 1400 до н.э. Было показано, что обе культуры несут гены для каштановых волос и карих глаз, характеристики, которые отражаются на их фресках и керамике, несмотря на наличие разных языков.
По словам генетика из Гарварда Иосифа Лазаридиса, любое различие между двумя цивилизациями предполагает, что вторая волна людей прибыла на материковую Грецию из Восточной Европы, но не смогла достичь острова Крит и со временем они стали известны, как микенцы. После сравнения ДНК современных греков с древними микенцами генетическое совпадение было обнаружено. Что дает возможность предположить, что эти древние цивилизации бронзового века заложили генетическую основу для более поздних народов.
Впрочем, у данной группы исследователей есть оппоненты, которые считают, что все же древние греки были белокурыми и имели светлые глаза. Подробнее об этой точке зрения в публикации «Генетики нашли потомков жителей Крита и героев мифов Древней Греции».
К слову, в отличие от миролюбивых минойцев, процветавших за счет оживленной торговли, микенцы были завоевателями, что наглядно показано в великом эпосе «Иллиада».
Напомним хронологию минойской и микенской культур. В истории минойцев (критян) археологи, как правило, рассматривают три этапа: додворцовая или протоминойская эпоха (3000–2000 годы до нашей эры), эпоха «старых дворцов» (примерно 2000–1600 годы до нашей эры) и эпоха «новых дворцов» (1600–1450 годы до нашей эры). Микенцы появляются на сцене около 1600 года до нашей эры и сходят с нее примерно через 450 лет. Причины упадка и гибели обеих цивилизаций — предмет жарких споров и бессчетных монографий, и мы не будем сейчас их обсуждать.
Поль Фор, «Повседневная жизнь Греции во времена Троянской войны».
Как представить себе этих объединившихся завоевателей, посланцев двадцати двух разных народов, которые пересекли Эгейское море в середине XIII века до Рождества Христова? Пастухами, похожими на тех, что и в наши дни кочуют по равнинам от Фессалии до Эпира, более ощущая свою принадлежность к клану, чем к тому или иному городу? Бродягами вроде цыган, многочисленных на Балканах и в Северной Греции, с их крохотными стадами, обыкновением готовить пищу в медных котлах и жить в шатре? Относительно оседлыми земледельцами и коневодами? Обитателями суши, при случае неизменно готовыми стать рыбаками и мореходами? «Илиада» показывает нам великое разнообразие особенностей, типов, индивидуальных черт. Письменные таблички из Микен, Пилоса, Фив и Кносса подтверждают впечатление об этнической пестроте войска Агамемнона, обилии самых разных, не считая воинской, специальностей, физической и моральной несхожести.
Вот «настоящие» греки, как описывает их Полемон в эпоху императора Адриана: «Те, кто сумел сохранить эллинскую и ионийскую расу во всей ее чистоте (!) — мужчины довольно рослые, широкоплечие, статные, ладно скроенные и довольно светлокожие. Волосы у них не совсем светлые (то есть светло-каштановые или русые), относительно мягкие и слегка волнистые. Лица широкие, скуластые, губы тонкие, нос прямой и блестящие, полные огня, глаза. Да, глаза греков — самые красивые на свете». Можно подумать, что это синтез всех предыдущих описаний, сочетание древнесредиземноморских, балкано-средиземноморских и анатолийских черт. Не хватает лишь «греческого профиля» — прелестной выдумки современных искусствоведов.
Менее двух поколений назад ученые пытались определить тип жителя Восточного Средиземноморья по черепному индексу, то есть процентному соотношению между длиной и шириной черепа.
Все, что можно извлечь из исследования скелетов ранне-эллинского типа (XVI—XIII вв. до н. э.) при современном уровне антропологической информации, только подтверждает и слегка дополняет данные микенской иконографии. Мужчины, похороненные в круге В царских гробниц в Микенах, в среднем достигали 1,675 метра высоты, семеро были выше 1,7 метра. Женщины — в основном на 4—8 сантиметров ниже. В круге А более-менее хорошо сохранились два скелета: первый достигает 1,664 метра, второй (носитель так называемой маски Агамемнона) — 1,825 метра. Изучавший их Лоуренс Энджил заметил, что у обоих на редкость плотный костяк, тела и головы массивны. Эти люди явно принадлежали к отличному от своих подданных этническому типу и были в среднем на 5 сантиметров выше их.
Столь же смешанным было и критское население той эпохи, хотя средний рост мужчин не превышал 1,64 метра, а женщин — 1,57 метра. И тут нечему удивляться, ведь высоколобые эллины, ставшие хозяевами Микен в XVI веке до н. э., помимо этнических особенностей принесли с собой и новые привычки: способы охоты, спорт, обыкновение питаться мясом и молочными продуктами, неизвестными прежним обитателям Средиземноморья. Однако невозможно оценить, насколько вино, оливковое масло, рыба, икра и прочие дары моря, а также теплый солнечный климат меняют состав крови и черты лица, не говоря уже о смешении с местными жителями. У Агамемнона, как у Ахилла и Патрокла, в Азии имелось много наложниц.
А царица Клитемнестра нашла утешение в постели прекрасного Эгисфа, кузена своего мужа. Любопытство заводит антропологов и дальше. В последние несколько лет они изучают отпечатки пальцев на микенских табличках и глиняных сосудах. Писцы и горшечники, случайные прохожие и богомольцы (кто преднамеренно, а кто и нет) оставляли оттиск пальца или ладони на печатях, монетах, сосудах и стенах храмов. Декоративный орнамент на горлышке кувшина мог представлять собой череду повторных отпечатков большого пальца на необожженной глине.
Различают восемь типов отпечатков, которые без труда можно свести к трем основным: дуговые, петельчатые, мутовчатые, то есть такие, чьи линии расходятся концентрическими кругами. Первая попытка сравнительного анализа, сделанная в 1971 году профессорами Ролом Астромом и Свеном Эрикесоном на материале двухсот экземпляров микенской эпохи, оказалась обескураживающей. Она показала, что для Кипра и Крита процент дуговых отпечатков (5 и 4% соответственно) — тот же, что и у народов Западной Европы, например Италии и Швеции; процент петельчатых (51%) и мутовчатых (44,5%) очень близок к тому, что мы видим у народов современных Анатолии и Ливана (55% и 44%). Правда, остается открытым вопрос о том, какой процент среди ремесленников Греции составляли азиатские эмигранты. И все-таки факт остается фактом: исследование отпечатков пальцев выявило две этнические составляющие греческого народа — европейскую и ближневосточную.
Что же касается групп крови, то общеизвестно, что они передаются по наследству, как и различные другие генетические факторы, но этот фактор еще стабильнее и, если можно так выразиться, более присущ определенному виду.
Несколько лет группа ученых из Афин — В. Балоарас, Н. Константулис, М. Пайдусис, X. Сбарунис и Арис Пулианос, — изучая группы крови молодых призывников греческой армии и состав костей, сожженных в конце микенской эпохи, пришла к двойному заключению о том, что бассейн Эгейского моря демонстрирует поразительное единообразие в соотношении групп крови, а немногие исключения, зафиксированные, скажем, в Белых горах Крита и в Македонии, находят соответствие у ингушей и других народов Кавказа (в то время как по всей Греции группа крови «В» приближается к 18%, а группа «О» с небольшими колебаниями — к 63%, здесь они отмечаются куда реже, причем последняя порой падает до 23%). Это следствие древних миграций внутри стабильного и до сих пор преобладающего в Греции средиземноморского типа.
Большинство древнегреческих статуй не только были раскрашены в яркие цвета, но и имели глаза из стекла, мрамора и минералов, которые были очень похожи на настоящие.
Глаза греческой статуи. 5 век до н.э.
Особенно часто такие глаза изготавливались для бронзовых скульптур, на мраморных же чаще просто наносились краской.
Один мой приятель высказал сомнение, что греки в самом деле делали хрустальные или стеклянные глаза для своих статуй, как египтяне. И привел примеры мраморных древнегреческих скульптур. Там, мол, такие глаза ни к чему.
Как правило, правда это были все римские копии древнегреческих образцов, не сохранившихся до нас. Но, в самом деле, мраморные статуи для таких изобразительных приемов не очень удобны. Вряд ли там часто встречались вставные глаза. Если встречались вообще.
Как, например, у этих бронзовых воинов, когда-то скинутых в море во во время шторма, и потому сохранившихся до нашего времени без особых повреждений.
Пара греческих бронзовых воинов, выловленных в в море у побережья Калабрии в 1972 году.
Воин А, вид сзади и спереди
У воина В сохранился лишь один глаз.
Еще примеры скульптур с созранившимися глазами, но более поздние:
Голова с Делоса, примерно 1 век до н.э.
Так называемый Сенека. Бюст из Неаполя. Ancient Roman bronze now at the National Archaeological Museum of Naples, Italy.
Получается что: при всем своем художественном мастерстве, которое якобы позволяет довольно сильно отвлечься от оригинала, греки стремились произвести впечатление живого, натурального взгляда. И переняли ради этого подобное мастерство у египтян, и перенесли его и в Римскуую империю. Отметим, что все это или мастерсво обработки горного хрусталя, а потом, в более поздние времена, уже стекла.
Все ли знают, почему древнегреческие статуи слепы? Почему у них не вырезаны зрачки?
Обидно будет, если от нас до потомков наших вообще ничего дойдёт. Книги уже сейчас всё больше читаются в электронном виде. Не хватает только лёгкого, удобного и недорого устройства для чтения их в дороге. Но и эта ситуация исправляется. Появилась гнущаяся цифровая бумага. В Японии стали выпускать удобные планшеты Libra для чтения электронных книг. Так что может случиться, что далёким потомкам достанутся лишь обломки компакт-дисков, которые они будут использовать в качестве украшений и считать нас так и не освоившими письменность дикарями.
Источник
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Цвет кожи и предубеждения: как древние греки воспринимали расовые различия и какими представляли собственных героев
До недавнего времени в фильмы о Древней Греции и Древнем Риме на главные роли приглашали актеров с ярко выраженной европейской внешностью: Брэд Питт, Орландо Блум, Джерард Батлер и другие. Однако в вышедшем в этом году сериале «Падение Трои» на экранах предстали темнокожие Ахиллес, Патрокл и Эней, что вызвало бурю возмущения среди телезрителей. Давайте выясним, есть ли основания полагать, что сами греки и герои их эпоса не были стереотипно белокожими?
Современные специалисты по античному миру и классической литературе стараются не делать громких заявлений и чаще всего оставляют вопрос расовой принадлежности греков за рамками своих исследований. Их можно понять: информации на эту тему немного, да и предмет разговора крайне щекотливый.
Но еще сто лет назад облик эллинов не вызывал у европейских ученых ни малейших сомнений. В одиннадцатом издании «Британской энциклопедии», опубликованном в 1911 году, говорилось, что нордический тип внешности (белая кожа и светлые волосы) встречался в Греции еще в древние времена. Философ Бертран Рассел в 1946 году вообще назвал эллинов «светловолосыми захватчиками с Севера».
У авторов «Британники» были свои причины придерживаться такой точки зрения. В путевых дневниках, датированных 150 годом до н. э., мы находим следующее описание жительниц древних Фив: «Самые высокие и миловидные во всей Элладе. Свои соломенные волосы они завязывают в узел на макушке». Другие поэты воспевают златовласых и сероглазых женщин. Стереотип оказался живуч: в IV веке н. э. греческих мужчин по-прежнему представляли светлокожими и светловолосыми.
Но давайте вернемся к нашим античным героям и Гомеру. «Илиада» и «Одиссея» — самые ранние литературные тексты на греческом, дошедшие до наших дней. Важно понимать, что достоверными историческими источниками их считать нельзя: в поэмах переплетены реалии XIII–XII (взятие Трои) и современного автору VIII веков до н. э. Хватает здесь и фантастических вкраплений: лошади Ахиллеса умеют говорить.
Сам Ахилл не был историческим персонажем, поэтому главный вопрос не в том, как он выглядел, а в том, каким его изобразил Гомер. Подобных описаний в тексте немного, и в самом известном из них упоминаются светлые волосы. Греческое xanthos может означать и ‘желтый’, и ‘коричневый’, и ‘золотой’, и даже ‘кирпичный’ — зависит от конкретного предмета, который это прилагательное определяет. В русском переводе у героя «русые» кудри.
И здесь мы уже переходим от сугубо лингвистических вопросов, связанных с переводом, к не менее важной этнокультурной проблеме цветовосприятия у разных народов. Как уже отмечалось, в некоторых языках попросту отсутствовало подходящее слово для описания известных нам цветов, поэтому их носители выбирали ближайшие по значению. Так, знакомое нам по хлорофиллу khlōros древний грек употреблял, когда рассказывал кому-либо не только о зелени растений, но и, например, о песке, слезах и оттенке кожи испуганного человека. Некоторые слова, помимо цветового, имели и другие значения и могли характеризовать образ с разных сторон. Прилагательное xanthos этимологически связано со словом xouthos — ‘быстрое движение’, и остается только гадать, о чем же в действительности идет речь — о внешности Ахиллеса или о его быстроногости и крутом характере.
Еще один пример: в «Одиссее» мы видим, как Афина несколько раз преображает главного героя:
Снова смуглым лицо его стало, разгладились щеки,
Иссиня-черной густой бородой подбородок покрылся.
…С головы же густые
Кудри спустила, цветам гиацинта подобные видом.
Melagkhroiēs можно интерпретировать как ‘темнокожий’, kuaneai — ‘синий’ (отсюда же англ. cyan — ‘голубой’). Многие переводчики предпочли черную бороду растительности более экстравагантных оттенков, но если вспомнить о «гиацинтовых кудрях», то напрашивается предположение, что у Одиссея и в самом деле были синие волосы. После таких примеров становится ясно, что цветовая схема у Гомера крайне сложна и «подвижна».
А что насчет его смуглости? Была ли кожа Одиссея изначально темного оттенка или, как предполагают современные исследователи, он просто загорел во время странствий? Версия переводчика может довольно сильно поменять мнение читателя о персонажах. Но чтобы разобраться, нам нужно, обратившись к оригиналу, отмести современные ассоциации.
«Темная кожа» Одиссея, так же как и «золотые кудри» Ахиллеса, не имеет ничего общего с современным концептом расы, а служит исключительно средством поэтической выразительности.
Melas (‘черный’) и leukos (‘белый’) считались гендерно маркированными прилагательными. Обычным эпитетом для женщин было слово leukolenoi — ‘белорукая’. Вспомним традиционный наряд греческих барышень — пеплос, верхнюю одежду с открытыми плечами; этот цвет считался символом женственности, и назвать мужчину «белокожим» значило бы оскорбить его. Кроме того, дамам в Элладе полагалось сидеть дома, а не гулять под палящим солнцем, и бледность подчеркивала образ благодетельной затворницы. В греческом и египетском искусстве было принято изображать женское тело в более светлых тонах, чем мужское. Таким образом, эта деталь портрета — темная кожа Одиссея — может считаться как признаком его многочисленных странствий, так и символом настоящей мужественности.
Итак, делать вывод о расовой принадлежности Ахиллеса и Одиссея на основании гомеровских описаний — значит слишком узко их интерпретировать, игнорируя ряд не связанных собственно с внешностью значений, которыми могут переливаться эпитеты великого аэда. Греки не воспринимали мир четко разделенным на расы — это не такое уж давнее изобретение западного мира. Расцвет подобных теорий пришелся на золотой век работорговли, уже в Новое время. Разумеется, греки видели разные оттенки и тоны кожи и отделяли себя от жителей Африки и Индии, иногда в терминах, которые мы бы сейчас отнесли к расистским. Но не менее «другими» они считали и белокожие народы Севера. Гиппократ в своем сочинении «О воздухах, водах и местностях» пишет:
«В продолжение лета утром дуют холодные ветерки и падает роса; в остальное же время солнце, опускаясь, прямо варит людей. Поэтому, естественно, они бесцветны и слабы, причастны ко всем вышеупомянутым болезням».
Древнегреческий автор Ксенофонт так описывает встречу греков с народом, жившим на территории современной Турции:
«При проходе через страну дружественных моссинойков эллинам показали откормленных сыновей богатых родителей, упитанных вареными каштанами, изнеженных, чрезвычайно белых и почти одинаковых в вышину и ширину.Все, как женщины, так и мужчины, у них белы».
То есть светлая кожа была скорее отличительной особенностью, достойной отдельного упоминания и описания, а не обыденным явлением.
Давайте теперь обратим взоры на Юг. Не стоит забывать, что около VIII века до н. э. у греков как таковой централизованной территории не существовало. Они основывали колонии по всему Средиземноморью, включая Северную Африку, вели активную торговлю с Египтом и не чурались заимствовать элементы культуры. В верховьях Нила (современная территория Судана) находилась еще одна занимавшая важное место в их внешней политике цивилизация, в разное время известная под названиями Мероитское царство и Намибия. Греки именовали эту территорию Эфиопией, что значило «земля людей с опаленными лицами». Они были уверены, что солнце постоянно обжигает местных жителей, но никакого оскорбительного или уничижительного смысла в это определение не вкладывали. Гомер несколько раз упоминает эфиопов: так, в «Одиссее» Менелай утверждает, что встречался с ними. К сожалению, детальных описаний внешности не сохранилось, и, учитывая весьма вольное обращение классика греческой литературы с географией, они вообще могли не иметь к Африке никакого отношения.
Хотя сам Гомер эфиопов не описывал, это сделали его последователи в продолжении «Илиады» — «Эфиопиде». В ней после смерти своего лучшего бойца Гектора троянцы обращаются за военной помощью в дальние страны — и призывают под знамена царицу амазонок Пентесилею и правителя эфиопов Мемнона. Текст поэмы до нас не дошел, сохранилось только краткое содержание, и в нем ничего не говорится об этническом происхождении народа, жившего в верховьях Нила. Однако Квинт Смирнский, римский поэт IV века н. э., пересказал эту историю, и у него эфиопы из Трои темнокожие.
Тот же сюжет можно встретить и в изображениях на вазах, которые, однако, большой доказательной силой не обладают, потому что все фигуры на них черные из-за особенностей техники росписи. На одном из сосудов V века до н. э. Мемнон представлен во всеоружии, его лица́ не разглядеть, но окружен он людьми с африканской внешностью. На другой вазе царь эфиопов уже одного цвета с греками. Позже его изображали даже с персидскими чертами лица, но истинный облик Мемнона остается загадкой.
В воображении самого Гомера, возможно, бойцы из Африки не были темнокожими, а вот его последователи представляли их себе именно такими. Скорее всего, в «Эфиопиде» цвет кожи все-таки упоминался — иначе поздние авторы не были бы так уверены в том, что этот загадочный край находится на территории Африки.
Весьма затруднительно составить точный фоторобот древнего грека по подобным описаниям, однако они демонстрируют всю условность мировосприятия эллинов. Мы привыкли относить Грецию к Европе, но это понятие скорее не природно-географическое, а историческое, в те времена на Пелопоннесе и в окрестных областях его попросту не существовало. Территория страны находилась в пределах Средиземноморья, поэтому о землях севернее границ греки знали не больше, чем о народах Африки.
Когда мы видим англосаксонских актеров в роли персонажей «Илиады» и «Одиссеи», это такой же анахронизм, как и афроамериканские артисты.
Возможно, герои Гомера не выглядели как Дэвид Гяси (Ахиллес в «Падении Трои»), но и до Брэда Питта им было далеко.
В прошлом году научный журнал Nature опубликовал работу, в которой анализировалась ДНК жителей Греции и Крита XXIX века до н. э. Согласно результатам исследования, греки оказались потомками микенцев и минойцев, чья внешность установлена довольно точно: карие глаза и темные волосы. Позже к этим чертам примешиваются славянские, а в бронзовом веке их кожа становится значительно темнее из-за расширения греческого мира в сторону Африки.
В целом древние греки, вероятно, были более смуглыми, чем их потомки, и уступали им по антропометрическим показателям: средний рост найденных мужских скелетов составил 163 см, женских — 153 см.
Но внешность их варьировалась в достаточно широких пределах благодаря активным контактам с народами Средиземноморья и севера Африки. Не стоит забывать также об иммиграции и межрасовых браках, которые упоминаются в дошедших до нас литературных произведениях. Так, в одном из эпизодов поэмы Гелиодора «Эфиопика» в семье темнокожих правителя Эфиопии Гидаспа и его супруги Персинны рождается белая дочь. Сама царица объясняет случившееся очень просто: во время зачатия она смотрела на изображение Андромеды (разумеется, чистокровной «европейки»), и этот фактор оказался важнее генетических условностей.
Цветовые определения часто кажутся нам очевидными и естественными, потому что они моментально позволяют воссоздать в голове облик героев. Легко представить, что мы видим ту же палитру, что и древние люди, и принять это как данность. На уровне физиологии всё так и есть. Но хотя наш мозг обрабатывает внешние сигналы точно так же, как мозг праотцов, их интерпретация сильно зависит от категорий, принятых в том или ином окружении. Попытки взглянуть на знакомые вещи глазами других народов и цивилизаций — неплохой эксперимент для разрушения стереотипов. Возможно, древние греки крайне удивились бы, если бы узнали о современных дебатах по поводу цвета их кожи. В конце концов, тогда мыслящую часть человечества занимали вопросы поважнее.
