какие деревья растут на елагином острове
ФЛОРА И ФАУНА
ПРИРОДОВЕДЕНИЕ
Для того чтобы дети умели отличать ель от пихты, дрозда от дятла, понимали, насколько опасен мусор в прудах и на газонах, на Елагином острове придумали экскурсию, посвященную растениям и животным.
Сергей Афанасьев
автор экологической экскурсии «Тропа следопыта»
| У |
никальность Елагина в том, что здесь рядом с местной флорой, которая произрастала на острове всегда, соседствуют специально посаженные садовниками кустарники и деревья чуть ли не со всех континентов: сибирские кедровые сосны, амурская сирень, клен пенсильванский, тополь канадский. Тонко продумано, как будет сочетаться форма их крон или оттенки цветов.
Я надеваю костюм Островичка — шапку-желудь, душегрейку — и веду группу через весь остров, от дворца до мини-зоопарка. Начинаем мы со старейшей части парка — с Собственного садика между дворцом и Средней Невкой. В XIX веке он был обнесен оградой и предназначался для прогулок императрицы Марии Федоровны, сюда допускались лишь избранные. На поляне еще при первом владельце острова, Шафирове, были посажены дубы, это самые старые обитатели парка, может быть, они сохранились еще со времен шведских поселений. Из привозных деревьев показываю амурский бархат, он растет по соседству, его мягкую кору, бархатную на ощупь, приятно погладить. Огромные лиственницы — также из старожилов, у них удивительно прочная древесина, попадая в воду, она каменеет. Вся Венеция стоит на лиственничных сваях, на Руси из нее делались срубы для колодцев. На острове лиственницы часто сажали в кружок — под этими хороводами нередко занимаются группы здоровья, здесь самый чистый, смолистый воздух.
Слева у дворца — любимый кустарник императрицы Марии Федоровны — малиноклен: листья как у клена, ягоды как у малины. Чуть дальше рядом стоят старовозрастные клен и сосна, их посадка также приписывается императрице. Хорошая была традиция сажать деревья в честь важных семейных событий.
| В |
Старом английском саду, разбитом еще при Елагине, когда на остальном острове шумел лес, показываю альпийские горки, старейшие растения Земли — папоротники и хвощи. У цветников с ландышами есть повод вспомнить Красную книгу. По берегам Южных прудов с одной стороны густые плакучие ивы, а на противоположной — открытые светлые поляны. Здесь уже пора и о птицах поговорить. В вольере у моста живут черные вороны, не путать с воронами. Некоторые из них кинозвезды, снимались у Александра Прошкина в «Русском бунте». Они обитают в клетке, так как уже не способны находить пропитание самостоятельно. Когда на Елагином решили создать зоопарк, со всех сторон стали поступать просьбы взять на содержание некоторых животных. Кстати, как зовется жена ворона? Правильно, ворониха. А муж вороны — вран. Серые вороны — самые сварливые и агрессивные птицы на острове. Воюют с белками, разоряют чужие гнезда, не пускают галок, а однажды я видел, как несколько ворон клевали днем сову, случайно залетевшую в парк из леса.
Трясогузок, синиц, голубей и воробьев узнают все, но также на острове очень много дроздов: дрозды черные, дрозды-рябинники, дрозды-белобровики. У последних над глазами различима белая полоска-дуга. Ее реально рассмотреть: подросшие, но еще наивные птенцы-слетки безбоязненно скачут по газонам в поисках червей. А вот соловьев увидеть трудно. Лишь по трелям — длинным, сложноподчиненным предложениям-вокализам — можно попытаться найти в ветвях птичку-невеличку. Когда она поет, у нее раздувается горло.
Амурский бархат — его
бархатную кору так
и хочется погладить
Один из островов на Южных прудах до сих пор зовется Обезьяньим, поскольку с 1994 года до недавнего времени здесь летом жили собако-головые павианы анубисы, доставляемые «на каникулы» из зоопарка. Увы, эксперимент по наблюдению приматов в естественной среде пришлось свернуть.
| Е |
сли работники парка недокормили елагинских белок, те просто атакуют посетителей. С этого года на острове помимо белок рыжих и белок алтайских (у них ушки с кисточками) появились и черные белки. А вот ежей, еще лет пять назад бегавших у Эстрадного театра, больше не видно.
Ольха черная жила на острове изначально, привычна к наводнениям и затоплениям, которые случались здесь постоянно
Липа. В парке высажены аллеи лип европейских, плосколистных и сердцелистных. Самым старым деревьям больше двухсот лет
Серая ворона. Орнитологи заметили, что вороны не остаются на острове на ночлег, вероятно, им некомфортно из-за повышенной влажности
Соловей. Пение соловьев слышно по всему парку, но гнездиться они предпочитают в кустарниках на берегах прудов
Вяз шершавый. Листья действительно шершавые и шуршат при прикосновении
Дрозд-рябинник. Постоянно собирает корм на газонах парка. В годы высокого урожая рябины остается в парке и на зиму
Чиж. Стайки кочующих чижей встречаются в парке с сентября по март. Но на острове они не гнездятся
Ель. К елям обыкновенным, росшим на острове еще до создания парка, добавили североамериканские голубые и ели Энгельмана
Живая история.
Как сохраняют старинный петербургский парк
Какие деревья растут на Елагином?
На территории 96 гектаров — свыше 15 тысяч деревьев. Из них более половины, говоря языком профессионалов, старовозрастные. Среди древесных пород самая распространенная — дуб: их в парке около 40%. Наиболее ценному экземпляру — 300 лет, его посадили еще во времена Петра I. А самое высокое дерево парка — лиственница европейская ростом 32,6 метра.
Изначально остров был покрыт обычным для наших широт заболоченным лесом. Его осушили и постепенно засадили широколиственными породами — уже упомянутыми дубами, вязами, кленами, ясенями, липами, конскими каштанами. И хвойными — елями, соснами и лиственницами.
За растительностью парка ухаживают как за обычными зелеными насаждениями? Или требуется особый подход?
Сотрудники стараются сохранить каждое дерево, учитывая его историческую и эстетическую ценность. Прежде чем что-то делать, проводят исследования. Томография позволяет изучить общее состояние: цветовая диаграмма показывает наличие гнили и пустот в стволе. Зеленые участки — это здоровая древесина, от красного до лилового — гнилая. Резистография указывает толщину здоровой древесины в сантиметрах и позволяет понять, сможет ли дерево устоять при сильных порывах ветра. В зависимости от диагноза пациенту могут назначить лечение дупел, обработку антисептическими средствами, подкормки, облегчение кроны, установку стягивающих конструкций.
Разумеется, парк на Елагином — это не только деревья. Ухода требуют кустарники, цветники и газоны. Последние нуждаются не только в регулярной стрижке, но и в подкормке, поливе и стратификации.
Природа
Елагин остров – самый северный остров в устье Невы, омываемый реками Большая и Средняя Невка. Расположенный здесь парк, известный всем петербуржцам как Центральный парк культуры и отдыха, ведет свою историю с середины XVIII века. Парк представляет собой уникальный природный объект – здесь сосредоточено необычайно крупное для крупного мегаполиса разнообразие растений, животных и особенно птиц.
Видовое разнообразие растительного мира парка за 300-летнюю историю претерпевал многочисленные изменения: от первоначального осушения естественных заболоченных лесов до создания искусственных насаждений. В течение всего времени существования парка производились разнообразные ландшафтные планировки с созданием газонов и цветников, многочисленными посадками деревьев. В парке высаживались широколиственные породы (дуб, вяз, клен, ясень, липа, конский каштан), а также хвойные (ель сосна, лиственница) и различные виды кустарников. Среди старых насаждений на территории острова встречаются экземпляры деревьев, которые достойны внесения во всемирный Реестр деревьев памятников. В первую очередь это два дуба черешчатых, которые, возможно, были посажены еще при Петре I во время освоения острова.
Планировка парка и его насаждения претерпевали за всю историю парка много реконструкций. Во время всех этих изменений максимально сохранялись старые насаждения. Сохранены такие исторические ландшафтные участки, как Собственный сад, аллейные насаждения по северной набережной, у лодочной станции, аллейная посадка лиственниц и дубов по южной набережной. В массивах деревьев, также встречаются экземпляры деревьев, возраст которых достигает 200 лет. Растительный покров острова в настоящее время представляет собой сочетание искусственных насаждений (включая виды завезенные из различных регионов Земного шара) и элементы естественных лесных сообществ таежной зоны и зоны широколиственных лесов.
Фауна млекопитающих Елагина острова насчитывает около 10 видов. В основном это представители отряда грызуны – белка обыкновенная и ее алтайский подвид, мышь полевка и домовая мышь, ондатра. Также есть представители отряда насекомоядных – кутора обыкновенная и бурозубка обыкновенная, и представители отряда хищные – горностай и ласка.
Орнитофауна Елагина острова очень богата. В связи с тем, что остров, как прибрежная полоса Санкт-Петербурга расположен на трассе пролета мигрирующих птиц, то очень много перелетных видов птиц используют береговую линию острова и пруды парка как стоянки для отдыха.
На территории Елагина острова зарегистрировано 144 вида птиц, включая перелетных. Из них 23 вида занесены в «Красную книгу природы Санкт-Петербурга», 17 видов охраняются в Ленинградской области, 31 вид занесен в Красную книгу Балтийского региона.
Среди гнездящихся птиц на территории острова можно отметить представителей 16 отрядов: зяблик, домовой воробей, поползень, лазоревка, большая синица, серая мухоловка, дрозд-рябинник и черный дрозд, соловей, серая ворона, скворец, белая трясогузка, большой и малый пестрый дятел, хохлатая чернеть, кряква.
Разнообразие птиц острова определяется наличием благоприятных природных условий – остров имеет значительную площадь, относительно изолирован, а главное в парке созданы благоприятные условия для гнездования.
В 2012 г. территория ЦПКиО им С.М. Кирова (Елагин Остров) получила статус Особо Охраняемой Природной Территории (ООПТ). Документ: Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 26.06.2012 № 647 «О памятнике природы регионального значения «Елагин остров».
Парковые композиции
Масляный луг
Доминанта дворцово-паркового ансамбля. Еще в XVIII веке он использовался для праздников и гуляний. При Елагине луг был превращен в партерный сад, засаженный цветами. Росси и Буш полностью уничтожили регулярную планировку, заменив ее огромным полем со свободными, плавными контурами. С северной стороны луга Росси компонует служебные корпуса, декорируя их как парковые павильоны, которые он размещает так, чтобы ощущение монументальности возрастало от здания к зданию по направлению ко дворцу. Вокруг Масляного луга была проложена «Каретная дорога» в три сажени.
Прилегает с северо-западной стороны непосредственно к Новому английскому парку. Роща занимает большую часть острова. В нее входит собственно лесной массив и два больших вновь выкопанных пруда.
Пейзажи Рощи решены цельным массивом без включения дорог и дорожек, что дает возможность просмотра всего пространства. Средняя часть Рощи окружена по всему контуру широкой ездовой дорогой. Большую роль в формировании пейзажей Рощи играют вековые дубы, липы и ели. Использованием в оформлении лесного массива Рощи преимущественно местных пород деревьев, тем самым подчеркивается величие и мощь северной природы. Создание разнообразных природных картин, безупречность решения парковых пространств Рощи говорит о редком мастерстве и таланте строителей парка.
Собственный сад
Является самой старой частью парка. Эта часть парка предназначалась для прогулок императрицы Марии Федоровны, и допускались сюда лишь приближенные. Интимное назначение определило планировку сада, решенную в мелких формах. Узкие разноцветные прогулочные дорожки извилистыми полосами разбивали сад на отдельные участки. Пейзажи каждого из них отличались изяществом, тонкостью проработки деталей. На композиционное решение Собственного сада оказало влияние и его месторасположение. Он расположен в прибрежной части острова между Большой и Средней Невками, отчего размещение архитектурных и растительных форм осуществлялось с учетом восприятия с противоположного берега Каменного острова. Центр композиции Собственного сада ориентирован на восточный фасад дворца, у подножия которого простирается живописная поляна.
Участки Собственного сада, примыкающие к боковым фасадам дворца, решены по-разному. Южная часть как бы служит продолжением поляны перед дворцом. Она декорирована группами и отдельно стоящими деревьями, куртинами сирени обыкновенной, цветниками из оранжерейных растений.
Пейзажи северной стороны дворца, наоборот, загустили. Их скомпоновали вокруг отдельно стоящих вековых дубов, групп серебристых ясеней, клёнов и декоративных кустарников. Дороги огибают поляны с куртинами из декоративных кустарников, группы деревьев и плотные массивы насаждений, чтобы обеспечить эффект внезапно открывающегося вида на Павильон под флагом – одно из самых совершенных творений парковой архитектуры. Павильон отмечает место разлива Невы, где она делится на два рукава. Место его постройки исключительно удачно. Отражаясь в воде, он издалека привлекает к себе внимание.
От павильона прогулочная дорога проходила между побережьем Невки и берегом большого пруда, сложной формы (I северный пруд), который состоял как бы из двух самостоятельных прудов, соединенных между собой узкой длинной протокой.
Несмотря на многообразие частей и пейзажей Собственного сада, он составлял единое художественное целое.
Старый английский сад
Занимает территорию к югу от Собственного сада, вдоль южного побережья острова, как сказано в описи от 1826 г., занимал «старый пешеходный аглицкий сад, насаженный российскими, частию и иностранными кустами, деревьями и цветами». Сад создавался еще во времена И.П. Елагина, когда на смену регулярным паркам пришли пейзажные. Елагин, согласно моде, подверг перепланировке свой остров, оставив только перед домом регулярный партер. В «аглицком» саду были «прорыты каналы, лес разбит аллеями и украшен различными беседками, гротами и памятниками в честь друзей знаменитого хозяина». Архитекторы не внесли сколько-нибудь значительных изменений в планировку этой части парка, поэтому и названа она была Старый английский сад. Старый английский сад отграничили широкой каретной дорогой и деревянным «палисадом». В сад можно было войти через четыре входа, находившихся на скрещении прогулочных дорог. Основным композиционным стержнем служили пруды сложной конфигурации, с глубоко врезающимися в водную поверхность мысами и островами, расположенными вдоль побережья, миниатюрными заливами и бухточками.
Пейзаж одного из островов акцентирован каменной беседкой простых классических форм. Построенная еще при Елагине, она была переделана и заново окрашена в тон строений всего ансамбля.
На территории старого английского сада размещались и другие архитектурные сооружения. У моста на Каменный остров было размещено небольшое изящное деревянное здание Гауптвахты. Другой каменный павильон, получивший впоследствии название Музыкального, был спроектирован на месте, где раньше находился трактир.
В наше время широкая дорога разделяет массивы бывших Старого и Нового английских садов.
Новый английский сад
Был высажен заново на присоединённом к острову участке. Здесь частично использованы мотивы Старого английского сада. Буш учитывал моменты изменения деревьев в период роста и заказывал деревья одной породы, но разного возраста, разной толщины и высоты. Вдоль всего побережья высаживались аллеи из сибирских лиственниц и дубов.
На планах острова до 1824 г. территории которая получила название Новый английский пешеходный сад, не существовало. На этом месте находился залив. С одной стороны он омывал берег Елагина острова, а с другой – покрытый болотной растительностью островок. Уже на планах новых работ на 1824 г. можно увидеть, как изменилась эта местность.
К 1825 г. разбили «новый пешеходный аглицкий сад, частию насаженный российскими деревьями и кустами». Композиция этого сада, также как и предыдущего, строилась на сочетании водной поверхности и различных декоративных групп растений, высаженных по берегам. Зелёное убранство Нового английского сада всё высаживалось заново. Деревья привозились из местных древесных питомников. Создав новый район парка, архитекторы искусно скомпоновали различные породы деревьев и кустарников, связали их с характером рельефа, водной поверхностью и «построили пейзажи», обладающие большой художественной выразительностью.
Западная стрелка
Место выхода парка на взморье. К лету 1826 г. все запланированные работы по преобразованию острова были уже завершены. Только западная его оконечность не подвергалась никаким изменениям. Эта часть острова представляла собой длинный мыс, затопляемый даже при небольшом подъёме воды, с чахлой растительностью, баней и кузницей. Летом 1826 года было решено связать мыс с островом, находившимся севернее мыса. Образовавшуюся между мысом и островом протоку расширяют, придают ей вид пруда с мягкими извилистыми берегами. Дно залива было значительно углублено, а земля использована для повышения уровня вновь созданного участка. В результате Елагин остров получил совершенно новые очертания, площадь его увеличилась, а парковые ландшафты обогатились панорамой морских просторов. Плавной линией мыс окаймляли широкая каретная и узкая пешеходная дороги. Новая часть острова стала называться Западной стрелкой. К середине XIXвека в Петербурге сложилась изысканная традиция – любование закатным солцем на Западной стрелке Елагина острова, называемой в то время «пуанте». В 1925-1926 гг., после наводнения 1924 г., были проведены работы по благоустройству и восстановлению парка. Именно к этому периоду относится сооружение широкой террасы на Морской стрелке. По проекту архитектора Л.А. Ильина силуэт набережной повторяет очертания плавной линии горизонта и органично сливается с природой. Украшением западной стрелки становятся два сторожевых льва. Оформление Морской стрелки перекликается с оформлением дворца – чугунные львы украшают террасу Елагина дворца.
Online812
В Санкт-Петербурге
ноябрь, 03, 2021 год
7 °C
Почему в парке на Елагином острове в Петербурге гибнут старинные деревья
15/06/2012
В ЦПКиО им. С.М. Кирова уничтожен уникальный черный тополь (на фото), посаженный возле Конюшенного корпуса более 200 лет назад. Зачем спилили, почему не уберегли, что происходит с другими уникальными деревьями в парке на Елагином острове? С этими вопросами я отправился в ЦПКиО – ужаснулся.
О т Росси к Таратынову
Начну не с ЦПКиО, а с Летнего сада – при общем негативном отношении к тому, что сделано в Летнем саду (он только что открылся после реконструкции), нельзя не отметить, что там на уход за старыми деревьями и посадку новых было потрачено 700 млн руб. Возможно, не все эти средства были использованы, так сказать, «дендрологично», но тем не менее радуешься, когда на Главной аллее Летнего сада видишь древнюю липу с дуплом, тщательно вычищенным и закрытым специальной сеткой.
Совсем иная картина в парке на Елагином острове: это не только спиленный черный тополь, в необходимости сноса которого остались большие сомнения, несмотря на порубочный билет, выданный КГИОПом, но и состояние многих деревьев: незачищенные и незаделанные дупла лип; необработанные участки гниения; разорванные стяжки; отсутствие стяжек там, где их следует поставить; отслоившаяся кора; полуразрушенные цементные пломбы; дупло липы, в которое вложены крупные кирпичные обломки; уникальный своим возрастом дуб, повреждения которого прикрыты листами кровельного железа.
Вяз зацементирован в отмостки и стену кафе «Нота»
Дуб – нет коры около 3 метров
Дуб. Обломанная ветка, кора отслаивается, прибит скворечник
Липа. Дупло заделано кирпичами
Вспоминается «Деревня» Пушкина – сначала 20-я строка: «Везде следы довольства и труда. », а потом сразу 38-я: «Везде невежества убийственный позор».
При этом надо учесть нынешнюю концепцию развития ЦПКиО: хоть он и носит по-прежнему имя товарища Кирова, но в 1987 году КГИОПом было решено тщательно ликвидировать следы «советскости» и восстановить английский парк по возможности в том виде, какой он имел в начале XIX века при Карле Росси.
Эта концепция развития ЦПКиО спорная, и с учетом площади парка в 94 га можно было бы локально восстановить фрагменты парка довоенного советского периода, в частности, выставив для обозрения спрятанные сейчас работы М. Манизера и его ученицы и жены Е. Янсон-Манизер, тем более что в архиве сохранились даже подлинники чертежей деревянных строений для ЦПКиО 1930-х годов. Это очень любопытный «парковый конструктивизм» – киоски, павильоны и т.п., сейчас он выглядит весьма забавно, тем более что на чертежах дано и оригинальное цветовое решение. (Кстати, историкам архитектуры эти чертежи, мне кажется, неизвестны – в монографиях я их воспроизведения не видел.)
Как бы то ни было, основной акцент в концепции постсоветского «нового старого парка» сделан на дендрологических объектах – главным образом на деревьях, среди которых очень много старовозрастных и уникальных. Например, тот дуб, повреждения на котором забиты железными листами, еще на плане Карла Росси (вел работы в 1818 – 1822 гг., перестроил дворцовый комплекс, поставил новые служебные корпуса, летние павильоны, пристани) был отмечен как «старое дерево».
Об этом дубе, о его уникальном возрасте и нынешнем состоянии отлично знают в КГИОПе, в отделе ландшафтной архитектуры. И именно с учетом того, что знают, выглядит преступлением то обстоятельство, что никаких мер не предпринимается ни сотрудниками ЦПКиО, ни КГИОПом (непосредственно ЦПКиО в КГИОП занимается Ирина Левина) для спасения. И если бы дуб мог говорить, то давно бы сказал все, что он думает о начальстве ЦПКиО, а также о гиопниках и гиопницах.
Кстати, в свете концепции возвращения парка к периоду Карла Росси совсем странно выглядят установленные осенью 2011 году две скульптурные работы печально известного Александра Таратынова: «Танец» (по картине Анри Матисса, 1910) и «Поцелуй» (по картине Густава Климта, 1907 – 1908). Очевидно, после выставки в Ораниенбауме эти шедевры кича перекочевали в ЦПКиО. Хотя во времена К. Росси и садового мастера Джозефа Буша, осуществлявшего замыслы Росси, не творил не только великий А. Таратынов, но даже менее великие А. Матисс и Г. Климт.
Скульптуры Таратынова (он часто выступает как менеджер, а подлинные авторы имеют другие фамилии, от публики скрываемые, поэтому выражение «скульптуры Таратынова» условно), переводящие живопись в 3D, – это вообще не творчество, а ремесленнические поделки. И ставить такие чужеродные объекты, не имеющие ни исторической, ни художественной ценности на территории памятника истории и культуры федерального значения запрещено. Это просто свидетельство низкой культуры. Как если бы посреди газона в английском парке посадить картошку и кабачки.
Ницшеанство
На экскурсию по парку Елагина острова я отправился в конце мая 2012 года с краеведом и градозащитником Александром Макаровым. Дать пояснения «конкретно по каждому дереву» любезно согласилась Варвара Байрамова, главный специалист ЦПКиО, ведающий дендрологией; на всякий случай нас сопровождала еще и начальник отдела по связям с общественностью ЦПКиО Марианна Тищенко. В начале разговора она пыталась узнать, почему мы с Макаровым вцепились именно в ЦПКиО, неужели у них хуже, чем у всех? Нет, не хуже, выяснилось в итоге, у них, как везде – не хотят работать, ссылаясь на объективные трудности.
Начали мы прогулку у снесенного черного тополя. Сколько ему было лет? Варвара Байрамова: «Наши сотрудники пытались по кольцам сосчитать, дошли до двухсот, дальше сбились».
Зачем снесли? «Весной этого года у комля тополя по стволу появились большие трещины. И при любом неблагоприятном развитии событий, будь то сильный ветер или очень большая влажность, тополь мог упасть на Конюшенный корпус. Мы приглашали специалиста КГИОП, наш куратор посмотрела и дала согласование на то, чтобы снимать это дерево. После того как оно было спилено, мы обнаружили, что у него вся середина сгнила, пошла гниль достаточно серьезная, поэтому дерево было снято своевременно».
Почему бы не поставить подпорки, чтобы тополь, если он вдруг решит упасть, упал бы не на памятник архитектуры? На это Варвара Байрамова сказала, что срок жизни каждого дерева ограничен и рано или поздно каждое дерево может упасть, и можно продлить его жизнь, но это не может продолжаться бесконечно. «В данном случае масса дерева была такова, что никакая подпорка… Это количество древесины не поднимает даже 20-тонный кран… Масса такова, что ни один столб этого не выдержал бы». Эти рассуждения нам показались не слишком убедительными.
Иначе говоря, очевидно, что, несмотря на белую гниль, об объеме которой ничего не было известно до сноса и распила уникального дерева (как сказала сама Байрамова, «белая гниль внешне никак не диагностируется»), вполне можно было продлить существование тополя до его естественной смерти путем возведения специальной подпорной конструкции. И дерево простояло бы еще – может, 5, а может быть, 10 лет, столько, сколько ему отпущено Богом. И тогда можно было бы с чистой совестью сказать, что мы сделали все, что от нас зависит.
Логика же ЦПКиО, касающаяся эвтаназии черного тополя, не поразила новизной. Идея была афористично выражена Фридрихом Ницше: «О, мои братья, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно еще толкнуть!»
Как выяснилось, именно ницшеанство – основа отношения к растительности в парке на Елагином острове.
Общение через дупло
Обсуждаем многочисленные старые липы с большими дуплами. Варвара Байрамова: «По поводу заделки кирпичами. В середине прошлого столетия существовала методика заделки морозобойных трещин именно кладкой кирпича. Сыпучий или иной материал в продольные трещины вставлялся для того, чтобы придать дереву некую прочность в расчете на то, что каллюс дерева (клетки, покрывающие раны растений; по-английски callus – мозоль) со временем нарастет и внутренний стержень дерева сохранится. В данном случае рана не заросла, может быть, времени не хватило. Сейчас существуют новые методики, которые, наоборот, предлагают оставлять дупла открытыми. Цементом заливать нельзя, потому что в отсутствие доступа воздуха анаэробные организмы начинают развиваться с удвоенной скоростью. От технологии заливки цементом отказались – сначала в Европе, потом это пришло к нам, и сейчас многие исследователи говорят, что дупла надо оставлять зачищенными, но не заделанными, чтобы было постоянное проветривание».
Затем идем к древнему дубу, которому более 250 лет, повреждения на котором заделаны кровельным железом и выглядят мало презентабельно.
В. Байрамова: Сейчас существуют две технологии: первая – оставлять дупла открытыми, вторая – прикрыть снаружи дупла жестью, не перекрывая доступ воздуха, чтобы не было внешних воздействий – не попадал мусор, дождь. Оба дуба, к которым мы идем, были заделаны в 1970-х годах садовником, который здесь работал вплоть до 2008 года, это Андрей Рихардович Метс. Все деревья в парке, заделанные жестью, это его рук дело. Мне сложно сказать, насколько он соблюдал технологию.
— То есть 40 лет эта конструкция не менялась?
– До 2008 года он здесь работал и считал, что эта работа была сделана окончательно. Боюсь, что я не смогу ответить за покойного человека – Андрей Рихардович в 2008 году умер…
— Но его уже четыре года как нет…
– Мы собираемся провести томографические исследования, чтобы установить точный возраст, соответственно эти томографические исследования помогут определить перечень мероприятий, которые нужно провести, чтобы продлить дубу жизнь.
— В общем, это дерево у вас на особом учете?
– Конечно. Это два мемориальных дерева, которые мы очень хотим включить во всемирный реестр деревьев-памятников.
— Наверное, для включения в реестр листы железа надо бы подновить… А что у вас средств не хватает?
М. Тищенко: У нас государственное учреждение, нам все средства выделяет государство.
В. Байрамова: Комитет по культуре. А КГИОП у нас только регламентирует деятельность садовника. К вопросу о том, почему в последние четыре года ничего не делалось. За четыре года Комитетом по культуре не было выделено ЦПКиО ни копейки на дендрологию.
— А на тюльпаны деньги выделяют (18 мая 2012 г. в ЦПКиО открылась выставка цветущих тюльпанов, было высажено 40 тысяч луковиц 40 сортов; при средней цене голландской луковицы в 7 руб. и с учетом скидки 6% за опт затраты могли составить порядка 260 тыс. руб. только на посадочный материал. – М. З.)?
– А на тюльпаны не Комитет по культуре выделяет, на тюльпаны – это наши кровно заработанные деньги. Мы не для себя это (выставку тюльпанов. – М. З.) сделали, мы для посетителей это сделали.
— А сколько ЦПКиО нужно на дендрологию?
– У нас есть фирма в городе, которая проводила подобные исследования в Летнем саду. Она оценила нам исследование по одному дереву порядка 30 тыс. руб. Это только УЗИ-просвечивание. При этом они нам тут же дадут рекомендации и мы сможем дальше действовать. Каждому парку нужна дендроинвентаризация, пересчет всех деревьев. В последний раз в ЦПКиО пересчитывали деревья в 1945 году. Тогда насчитали 15 тысяч. Инвентаризацию делал великий дендролог Дмитрий Михайлович Залесский. С тех пор дендроинвентаризация в парке не проводилась. Я хожу и просто смотрю, что выпало, что не выпало, что идет в качестве подроста. Баланс сохраняется, в парке сейчас 14 – 16 тысяч деревьев.
— А средний возраст?
– Есть участки в парке, где насаждения, безусловно, еще россиевские, есть посаженные в XIX веке. Есть участки в парке, где посадки велись полностью в советское время. Дуб, вяз, липа, ольха – это в основном 150 лет и выше. Остальные деревья – например, клены – более молодые, возраст 60 – 70 лет.
— А ежегодная убыль старых деревьев?
– За последние 4 года мы только тополь потеряли из старовозрастных, а в основном падают молодые деревья. Очень большие потери мы несем от голландской болезни вязов. Это бич жуткий, теряем исторические вязы в том числе. Голландская болезнь вязов ничем не лечится, зараженное дерево нужно тут же снять, чтобы заражение не пошло дальше. Самый старый вяз, который мы спилили, имел возраст 160 лет. Вяз лучше всего заменяется липой, но опять же проблема финансирования. Я за 4 года посадила всего три дерева, не выделяются деньги, к сожалению.
Подходим к еще одному старому дубу, большое дупло в котором заделано цементом. Частично цемент разрушен.
Варвара Байрамова: Эта заделка цементом тоже была произведена Метсом.
— Но она правильно сделана?
– Я не знаю, как внутри все сделано. Вторая технология предписывает заделывать цементом по металлической сетке. За то, что было сделано до меня, я отвечать не могу. Я лично считаю, что это вообще все надо разбирать.
— Чтобы дендрологию привести в порядок, сколько нужно средств?
– Начну с дендроинвентаризации, 6 млн рублей, в течение лета фирма может это сделать.
— Лечение дерева сколько стоит?
– Лечение одного дерева может обойтись в сумму порядка 50 тыс. руб. Поскольку мы собирались делать томографическое исследование этих двух дубов, из фирмы на мой запрос прислали ценник, включающий выдачу паспорта и рекомендации, сумма – 30 тыс. руб. на исследование одного дерева. Фирма называется «Пик».
— А почему так дорого?
– Они должны отбить покупку томографа, я так понимаю. Петродворцу предложили за какие-то миллионы купить томограф, говорят, вы – исторический парк, давайте мы вам продадим томограф. Ну, мы томографом обследуем всё, а что томограф дальше будет делать? Он будет пылиться…
— Вы 4 года главный специалист ЦПКиО по дендрологии. Что мешает не тратить 30 тыс. на томографию, а просто заделать вот эту дырку в цементной заливке дуба? Насколько я понял, нельзя начать лечение, не поставив диагноз, а он денег стоит. Я правильно вас понял?
– Да.
— Значит, если нет врача, который сделает диагностику, то лучше пусть пациент умрет?
– Почему мы говорим о смерти? На самом деле этот дуб ежегодно плодоносит, причем плодоносит так, как молодые дубы не плодоносят. Наконец, существует специальная служба защиты растений, «Станция защиты растений», она делает это профессионально, а не мои садовники, которые придут сюда со стамесками и могут повредить растение (странно, что в штате ЦПКиО состоят садовники, которые не умеют выполнить операции по элементарной защите дерева. – М. З.). Это общегородская служба (сведения дендролога В. Байрамовой неверны, «Станция защиты растений по СПб и Ленобласти», находящаяся в пос. Шушары, занимается диагностикой вредителей, болезней и сорняков, предоставляет прогнозы о сроках появления и численности вредителей и болезней, но не занимается лечением деревьев. – М. З.).
— А что мешает вызвать эту службу?
– Опять же финансирование.
— А как делали раньше, когда не было томографов, Метс тот же самый?
– А я вообще не считаю, что он проявлял заботу относительно деревьев. Я пришла после его сорокалетнего правления и разгребаю дерьмо после него! Потому что этот человек не делал ничего. Вот так вот жестью забивать деревья! А у меня есть еще заботы помимо этих. Валка деревьев, которые больны, обследования диагностические на предмет заболеваний, вырезка суши, косьба.
— А директор ЦПКиО ставит вопрос перед кем-нибудь об увеличении финансирования?
– Каждый год мы сдаем свои бюджетные предложения на следующий год. Они идут в комитеты. Есть текущие расходы типа сыпучих материалов для ремонта дорожек, потому что дорожки у нас тоже в плачевном состоянии…
— И насколько по дендрологии было удовлетворено бюджетное предложение?
– Десятая часть. Мне отказали даже в покупке специального оборудования для наших животных. Мне отказывают в малейших суммах. 20 тысяч рублей в комитете найти не могут. В этом году, мы надеемся, ЦПКиО станет особо охраняемой природной территорией. Тогда мы будем подведомственны еще одному комитету, природоохранному, который, может быть, поймет, что в это надо вкладывать деньги. Они же нам почистили три пруда.
Разговоры в пользу бедных
Сразу после бесед в парке звоню в Комитет по культуре, где ЦПКиО ведает Галина Урусова. Задаю вопрос о недостаточном финансировании ЦПКиО.
– Мы достаточно финансируем ЦПКиО, все их программы: культурную, музейно-экспозиционную, – говорит Урусова.
— А дендрологию?
– Дендрологию курирует КГИОП.
— А кто финансирует-то?
— А вот в парке говорят, что мало денег даете, – делаю я второй заход.
– Бюджет города, вы же знаете…
Звоню через 9 дней.
— Так сколько комитет выделяет ЦПКиО на дендрологию?
– Мы выделяем на текущее содержание, а сколько они из него направляют на дендрологию – это их дело. Отдельно на дендрологию комитет не выделяет.
Обращаюсь к эксперту – кандидату биологических наук, доценту кафедры защиты леса Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета (бывшая Лесотехническая академия) Галине Зарудной.
Зарудная подтвердила, что нужно делать УЗИ деревьев, однако в то же время сказала, что при большом желании можно вызвать для одноразовой консультации специалиста из той же Лесотехнической академии, который и без УЗИ, осмотрев дерево, может дать вполне обоснованные рекомендации. Такая консультация стоит 500 – 1000 руб. Кроме того, есть методы исследования и помимо УЗИ – специальным буравчиком вынимают тонкий цилиндр древесины и анализируют состояние, болезни. Тут же Г. Зарудная сообщила, что в парк «Монрепо» в Выборге ездила со своей аспиранткой 8 дней подряд из чисто научного интереса, даже дорогу им не оплачивали, не говоря об исследованиях. И что при большом желании в Петербурге нетрудно найти компетентного специалиста для консультации.
Относительно кровельного железа, которым забит уникальный дуб, Галина Зарудная сразу сказала, что это очень плохо, железо нужно снять безо всяких исследований. И надо безо всяких исследований почистить дупла и прикрыть их сетками, от воды предохранить козырьками, и убрать бетонные пломбы. Действительно, если болит голова, не надо сразу бежать делать допплерографию, можно для начала просто принять таблетку цитрамона.
Кстати, про анаэробные бактерии доцент Зарудная сказала, что это чушь, а гниют деревья в дуплах из-за грибов. Удалить их полностью при любой чистке невозможно, поэтому и заливать дупла цементом смысла нет. В темноте и тепле грибам только лучше размножаться.
Будем зарыблять!
В итоге прояснилось многое. Прежде всего, парк на Елагином острове, состоящий из 15 тыс. деревьев на 94 га сейчас фактически брошен на произвол судьбы: государственного финансирования для защиты растений практически нет, причем не создана и система такого финансирования. Комитет по культуре рассматривает парк как учреждение культуры, вроде клуба или ДК (Комитет по культуре выделяет деньги на текущее содержание без указания, сколько должно пойти на дендрологию. В итоге на нее практически ничего и не идет), а КГИОП, курирующий дендрологию, не занимается финансированием. Дендрология оказалась между двух стульев.
В свою очередь, отсутствие надлежащего финансирования для ЦПКиО стало универсальным объяснением для того, чтобы не делать даже то, что можно сделать и при минимальных средствах, которые можно взять из сумм, зарабатываемых самим ЦПКиО. На тюльпаны деньги же нашлись.
В праздники и выходные дни вход в ЦПКиО платный – 50 руб. 19 – 20 мая на открытие выставки тюльпанов пришло 5200 посетителей – и затраты на луковицы отбиты. Все это хорошо, кроме одного: нужно тратить деньги также на обследование и лечение деревьев. Три уникальных дуба обследовать и полечить – 240 тыс. руб. (по расценкам, указанным В. Байрамовой), это равно плате за вход 4800 человек. То есть, мне кажется, при желании ЦПКиО мог и сам пригласить специалистов, почистить дупла, сделать защитные сетки и т.д. Но легче фантазировать на темы томографов.
Понятно, что не дендролог В. Байрамова распоряжается заработанными парком средствами, а директор. О директоре ЦПКиО следует сказать особо. Селезнев Павел Андреевич, род. 1962 г., ленинградец, закончил Политехнический институт, подполковник милиции, кандидат экономических наук. Работал в органах МВД, директором по безопасности в ОАО «Банк Петровский» и заместителем генерального директора ЗАО «Ленинградский металлический завод», с 2001 г. директор ЦПКиО. Возглавляет 11 лет важное учреждение культуры, однако я нигде в прессе не нашел следов того, чтобы П. Селезнев публично говорил о проблемах ЦПКиО, привлекал внимание общественности к проблемам дендрологии парка на Елагином острове. Хотя и является членом попечительского совета Ассоциации ветеранов дзюдо СПб и увлекается горными лыжами. Т.е. все увлечения правильные, корневая система из МВД, что тоже удачно, но это никак не помогает решениям проблем ЦПКиО.
Правда на сайте Петербургского клуба любителей рыбной ловли есть страница П. Селезнева, где сказано, что одним из перспективных проектов для ЦПКиО он «считает зарыбление и благоустройство прудов для развития спортивного рыболовства в черте города, а также для организации приятного отдыха горожан и гостей города Санкт-Петербурга». Конечно, зарыблять пруды – это хорошо, и идея понятна: половить, выпить, закусить… Одна беда – резко противоречит идее восстановления английского пейзажного парка XIX в. Стили чуть разные: пикник на пленэре после рыбалки – и Карл Росси. Как говорится, вы или трусы наденьте, или крестик снимите .
Михаил ЗОЛОТОНОСОВ, фотографии Александра МАКАРОВА