человек в чисто поле выходит
Человек в чисто поле выходит
© 1968 by Possev-Verlag, V. Gorachek KG, Frankfurt/Main Printed in Germany
Предлагаемая читателю книга — первая попытка собрать воедино произведения Беллы Ахмадулиной, молодого российского поэта «четвертого поколения» (род. в 1937 г. в Москве). После смерти Пастернака и Ахматовой, Ахмадулина — один из первых кандидатов на их место. Цель нашей работы — облегчить читателю заграницей и в России знакомство с ее поэтическим творчеством, поскольку в течение тринадцати лет официального поэтического ее труда вышел всего лишь один сборник стихотворений («Струна», 1962 г.), ставший уже давно библиографической редкостью.
В основу нашего сборника положен хронологический принцип, дающий возможность легко проследить эволюцию творчества Ахмадулиной. Даты, поставленные в скобках в оглавлении, в разделе «Стихи», означают время опубликования этих произведений в печати. При таком распределении материала могли возникнуть хронологические неточности, поскольку, как известно, стихотворения зачастую публикуются намного позже, чем пишутся, но общая картина, надо надеяться, сохранена верной. Даты, поставленные под стихотворениями, означают время их написания.
В разделах прозы и стихотворных переводов даты опубликования укажем здесь: очерк «На сибирских дорогах» был напечатан в журнале «Юность» в 1963 г.; очерк «Пушкин. Лермонтов» и «Воспоминания о Грузии» — в журнале «Литературная Грузия» в 1965 г. Переводы из М. Квливидзе — в журнале «Новый мир» в 1962 и 1966 гг. Переводы из С. Чиковани вышли в его сборнике «Избранные стихотворения» (Изд-во Художественной Литературы, Москва) в 1963 г. Переводы из О. Чиладзе — в «Литературной Грузии» в 1967 г.
Наша книга охватывает произведения Беллы Ахмадулиной, опубликованные в России с 1955 г. по начало 1968 г. Печатались они в следующих журналах и газетах: «Октябрь», «Молодая гвардия», «Новый мир», «Юность», «Знамя», «Наш современник», «День поэзии», «Москва», «Кругозор», «Литературная Грузия», «Звезда Востока», «Литературная газета» и «Литературная Россия». В книгу почти целиком вошел сборник стихов «Струна» (1962 г.), стихотворения, опубликованные в молодежном рукописном журнале «Синтаксис» (1959-60 гг., см. «Грани» № 58, 1965), и наконец стихи, записанные во время публичных выступлений Ахмадулиной.
От имени нашего издательства я приношу благодарность тем почитателям таланта Ахмадулиной и тем друзьям «Посева», которые помогли собрать ее произведения и этим внесли существенный вклад в работу над книгой.
Человек в чисто поле выходит
Поэт живёт в своём творчестве. На память приходят любимые строчки.
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Белла Ахмадулина. Озноб.
Посев, 1968.
Человек в чисто поле выходит,
травку клевер зубами берет.
У него ничего не выходит.
Все выходит наоборот.
И в работе опять не выходит.
и в любви, как всегда, не везет.
Что же он в чисто поле выходит,
травку клевер зубами берет?
Для чего он лицо поднимает,
улыбается, в небо глядит?
Что он видит там, что понимает
и какая в нем дерзость гудит?
Человече, тесно ль тебе в поле?
Погоди, не спеши умереть.
Но опять он до звона, до боли
хочет в белое небо смотреть.
Есть на это разгадка простая.
Нас единой заботой свело.
Человечеству сроду пристало
делать дерзкое дело свое.
В нем согласье беды и таланта
и готовность опять и опять
эти древние муки Тантала
на большие плеча принимать.
Посреди именин, новоселий
нет удачи желанней, чем та
не уставшая от невезений,
воссиявшая правота.
Следи хоть день-деньской за шахматной доской-
все будет пешку жаль.
Что делать с бедной пешкой?
Она обречена.
Ее удел такой.
Пора занять уста молитвой иль усмешкой.
Устали игроки.
Все кончено. Ура!
И пешка, и король летят в одну коробку.
Для этого, увы, не надобно ума,
и тщетно брать туда и шапку, и корону.
По улице моей который год.
По улице моей который год
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
проникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет божью матерь,
убогим богомазом проживу.
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечеткой
мои стихи, моей рыжея челкой,
как дура будет знать. Я проживу.
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой Марининой пресветлой
уж как-нибудь, а все ж я проживу.
Белла Ахмадулина: из книги «МОИМ ЧИТАТЕЛЯМ»
Я помню свой ранний возраст памятью нюха и зрения. Первое воспоминание: сильный запах мокрого песка, из которого велено что-то лепить иль выпекать с помощью омерзительной «формочки», штучки такой, до сих пор ненавижу. Отворачиваюсь, оборачиваюсь — и вижу ярко-светлый дом в глубине темного сада. Да уж не в усадьбе ли все это происходит? Представьте и поверьте — да, в городской усадьбе прошлого времени. Эти дом и сад на Садовом кольце существуют и поныне, там обитает какое-то учреждение. В одной из комнат бывшего особняка, вместе с семьей моей, обитала и я первые три года жизни. Потом я узнаю, теперь мне кажется, что и тогда я знала, какие непоправимые несчастья постигали соседей. Как ребенок, если не урожден тупицей или убийцей, может не чувствовать, не знать? Нет у него такой возможности.
Тогда же: поднимаю одинокое лицо и вижу красный воздушный шар, не долетевший до синего неба, нитка не допустила, зацепилась за ветку дерева. Дерево — сохранно; проезжая по Садовому кольцу, я вижу дом, деревья, дерево, ребенка, отвлекшего лицо от насилъной песочницы, красный воздушный шар, не долетевший до вольной синевы. Детей и всех посторонних навряд ли теперь пускают за эти ворота, а воздушные шары давным-давно не летают.
В скобках замечу: следующий красный воздушный шар я увижу после войни. Дорого обошелся он моей бабушке. Но вот он, вернее — во-он, упущенный мной (или отпущенный?), в синеве неба над белым Большим театром. Там тоёда обитал владелец и укротитель грозди вожделенных своевольных сокровищ.
Безутешность потери и прибыль: счастье его, шара, свободы.
Воздушные шары — до сих пор предмет моего обожания. Мои дети не видели воздушных шаров, чья своевольная одушевленность стремится прочь, учит руки — не владеть, отпустить.
Закрыв условные скобки, возвращаюсь в первый мой возраст, в мое «до-войны». Дважды обитает в моем сознании это время. Уверена, что всеобщая трагедия, не тронувшая меня впрямую, наотмашь, соответствует урожденной неспособности человека и в младенчестве быть лишь ее соседом, о не участником. Нечаянное соучастие это потом содеет или изначально содеяло печальное содержание моих зрачков. Но как дарительно поощряло мои глаза разноцветное сверкание мира, питало и воспитывало всё, из чего и поныне состоит мой взгляд на этот мир, из чего я состою.
Тогда же: за ночь расцветают тюльпаны в саду, и впервые превозмогая всё затмение предыдущего молчания, связно говорю: «Я такого не видала никогда». С тех пор жизнь моя шла, проходит, снова смотрю на семицветие белого света — лучших слов для похвалы ему не придумала.
Я признаюсь в этих первых ощущениях лишь затем, что знаю — раннее детство и зрелость человека находятся в таинственном соответствии, замыкают третий круг, приблизительной словесной геометрией приписывая развитие личности.
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Статистика
Белла Ахмадулина — Человек в чисто поле выходит
Белла Ахмадулина — Человек в чисто поле выходит
 |