какие гавайские острова принадлежали россии
Тот факт, что Аляска в свое время была российской территорией, у нас широко известен.
Как и факт продажи «Русской Америки» США. А вот обстоятельства самой продажи известны преимущественно только специалистам, что порождает вокруг данной сделки множество исторических мифов. Также только специалистам известны обстоятельства, при которых российской стала часть Калифорнии — и как эта земля впоследствии поменяла флаг.
И только узкий круг любителей истории знает о том, что де-факто российскими были на протяжении определенного времени даже Гавайские острова, и о том, что Россия в XIX веке была в шаге от контроля над обширными территориями в Тихом и Индийском океане, но этот шаг, несмотря на все усилия патриотов-энтузиастов, так и не сделала.
В частности, это касается национал-романтиков, безапелляционно позитивно оценивающих деятельность династии Романовых.
Учитывая, что в рамках разбора данной темы при желании можно написать много томов и целую стопку докторских диссертаций, чтобы не перегружать повествование деталями, ограничимся лишь самой общей информацией и некоторыми яркими фактами, которые создадут общее впечатление о сути проблемы.
Начнем с Аляски и Калифорнии
По общепринятой версии, первыми русскими, увидевшими эти земли, были члены экспедиции Семена Дежнева в 1648 году, прошедшие по Берингову проливу. Существует предположение, что команда одного из дежневских кочей могла даже высадиться на американском берегу и попытаться основать там поселение.
Первым достоверным плаванием к самому побережью Аляски является путешествие Михаила Гвоздева на боте «Святой Гавриил» в 1732 году. В конце XVIII века началось активное освоение Аляски. Справедливости ради нужно отметить, что существуют достаточно убедительные данные о том, что русские жили на Аляске с XVI-XVII веков — на это указывают многочисленные источники XIX века — но речь шла все же о неких разовых высадках, и никакого регулярного сообщения с Россией у этих поселенцев не было. Сейчас вопрос о том, кем могли быть эти первые «русские американцы» (и все-таки были ли они), окончательно решаютисторики и археологи.
В 1772 году на острове Уналашке появляется первое русское торговое поселение.
В 1784 году русские закрепляются на острове Кадьяк, а в 1791 году в заливе Кука строится Николаевский редут, в 1799 — Михайловская крепость (Ситка).
В 1790-е годы была фактически создана, а в 1799 году официально «утверждена» получастная-полугосударственная Российско-американская компания (РАК) — реальная распорядительница российских территорий в Новом свете, представлявшая собой результат договора царской администрации и купцов.
Деятельность РАК была весьма неоднозначной. С одной стороны, нужно отдать должное смелости, мужеству, предприимчивости ее создателей, руководителей, служащих. С другой стороны, отсутствие у многих из них стратегического мышления, стремление к быстрой наживе, склонность к коррупции и привели в значительной мере к печальному исходу.
Русские не задерживались на одной только Аляске. Шло активное освоение прибрежных земель к югу, соприкасающихся с Британской Колумбией. Более того, в начале XIX века было предпринято несколько экспедиций в Калифорнию, в результате которых в 1812 году там был основан Форт Росс, о выделении земель под который договорились с местными индейцами. Здесь русские поселенцы помимо торговли и охоты начали налаживать эффективное сельское хозяйство. Формальные территориальные претензии по поводу освоения Калифорнии Россией предъявила сначала Испания, считавшая эти земли своими, а затем — возникшая в 1821 году Мексика. Мексиканцы, правда, предложили России взаимовыгодное решение: на переговорах с адмиралом Врангелем в 1835 году власти Мексики согласились официально признать российскую Калифорнию российской в обмен на признание Россией самой Мексики. Врангель попытался убедить Николая I в выгодности такого решения, но император идти на это категорически отказался.
Тем не менее, мексиканцы с радостью торговали с русскими. В российской Калифорнии развивалось животноводство, была создана неплохая верфь. Однако стратегически развивать колонию не хотели. В 1820-е годы сильно сократилась популяция морской выдры. РАК договорилась о регулярных поставках продовольствия с британской Компанией Гудзонова залива и от хлопотных идей по развитию собственного производства начала отказываться. В конце концов, в 1841 году российскую Калифорнию банально продали американцу швейцарского происхождения Джону Саттеру за 42 857 рублей. Однако «продали» только на бумаге. Саттер должен был поставить на эту сумму на Аляску пшеницы. Но поставки на 37,5 тысяч не состоялись. Поэтому реально за российскую Калифорнию было уплачено около 5 тысяч рублей. Правда, по неподтвержденным данным одного из биографов, еще около 20 тысяч долларов Саттер якобы доплатил РАК в 1849 году золотом и банкнотами. В любом случае, сделка была просто издевательской — и до конца так и не была доведена.
И этом все при том, что в 1848 году в Калифорнии было найдено золото, которого там в рекордные сроки намыли на. 50 миллиардов долларов. О других полезных ископаемых, а также об огромном аграрном и рекреационном потенциале региона, раскрывшемся с годами, я молчу.
Воистину, «гениальное» решение. И, к сожалению, не последнее.
Начиная с середины XIX века российские власти стала преследовать навязчивая идея продать Аляску. Этот вопрос поднял в 1853 году генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский:
» …теперь, с изобретением и развитием железных дорог, более ещё, чем прежде, должно убедиться в мысли, что Северо-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши».
Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский
Вслед за Муравьевым-Амурским вопрос начал активно лоббировать брат Александра II великий князь Константин Николаевич, обратившийся с соответствующим предложением к министру иностранных дел Горчакову в 1857 году.
Но продавать Аляску думали американцам, а в Америке началась Гражданская война. Поэтому к вопросу вернулись в 1866 году, когда Александр II утвердил план продажи на специальном совещании. За лоббирование вопроса взялся российский посланник в Вашингтоне барон Стекль, раздавший баснословные взятки и заплативший большие суммы газетчикам за лоббирование данной сделки. В итоге решение было принято, и в 1867 году был подписан договор о продаже Аляски за 7,2 миллиона долларов вместе со всеми прилегающими к ней землями и островами. Сегодня ходят всевозможные криптоисторические теории о том, что Аляску якобы не продали, а сдали в аренду на 99 лет, но текст договора, увы, говорит об обратном.
Сделка стала самой большой территориальной уступкой в современной истории. О «выгоде» сделки для России красноречиво говорит тот факт, что в это же время строительство одного трехэтажного здания нью-йоркского окружного суда обошлось американским властям почти в два раза дороже!
Некоторые «адвокаты от истории» доказывают, что осваивать Аляску для России было тяжело с логистической точки зрения. Но все эти рассуждения перевешивает один простой довод. Аляска находится в непосредственной близости от Чукотки и Камчатки, осваивать которые, с точки зрения «логистики», не намного проще. Но их же осваивают! Правдоподобно звучат версии о том, что царскому правительству нужно было срочно заткнуть дырку, возникшую из-за кредита, взятого у Ротшильдов. По факту же это стало жутчайшим примером политической безответственности и стратегической близорукости.
Дело усугубляется тем, что в 1848-1850 годах поручик Дорошин уже обнаружил на Аляске золото! И власти России были поставлены об этом в известность. Правда, исследования Дорошина были первичными и золота было им обнаружено немного — но все же! Более того, существует информация, что о более серьезных месторождениях докладывал российским властям знаменитый исследователь Аляски Лаврентий Загоскин. Но император эту информацию просто проигнорировал.
На сегодняшний день с Аляски вывезено, по разным данным, от 390 до 1000 тонн золота (минимум, на сумму более 17 миллиардов долларов), но это не главное. На Аляске теперь добывается около 20% американской нефти, кроме того — значительное количество серебра.
Гавайи
Не менее странно выглядит отказ России от Гавайских островов. На начало XIX века острова были поделены между двумя местными королями: Камеамеа и Каумуалии. Первый вел активную наступательную политику и, начиная с первых посещений островов российскими моряками, Каумуалии искал у них поддержки. В 1815 году Российско-американская компания отправила на Гавайи своего высокопоставленного сотрудника доктора Шеффера с целью переговоров относительно судьбы груза разбившегося на островах судна компании «Беринг». В этом же году Шеффер после того, как вылечил короля Камеамеа и его жену, наладил с королевской семьей хорошие отношения. Но через некоторое время они испортились — видимо, не без помощи американских моряков, видевших в российском служащем конкурента. Тогда Шеффер переехал ко двору Каумуалии, с которым начал переговоры. В 1816 году король Каумуалии официально обращается к Александру I с просьбой об установлении Россией протектората над Гавайскими островами. Гавайский король выделяет Шефферу 500 воинов для возвращения захваченных у него Камеамеа островов, а Шеффер покупает для него военный корабль. Кроме того, Каумуалии передает Шефферу территории и целые населенные пункты. На Гавайских островах появляются три российские крепости и православная церковь. Шеффер уведомляет Петербург и Аляску о своих действиях, но руководитель РАК Баранов требует у него свернуть политическую деятельность. В 1817 году американцы атаковали русских. Без помощи с «Большой земли» Шеффер ничего сделать не мог и вынужден был покинуть острова.
Директора РАК были не против основать колонию на Гавайских островах, и документы Шеффера переслали в Петербург — императору и министру иностранных дел Нессельроде. В 1818 году Нессельроде изложил решение властей:
«Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому Его величеству угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел».
Александр I не хотел «портить отношения» с США.
В 1818 году Шеффер снова попытался пролоббировать свои идеи в Петербурге, и опять получил отрицательный ответ.
В 1819-1820 годах дело Шеффера попытался продолжить уже российский консул в Маниле Добелл, к которому обратился уже король Камеамеа II, попросивший Россию о покровительстве. Но Добелла, заявившего о целесообразности добровольного присоединения Гавайских островов, даже не удостоили ответа.
А новый правитель РАК генерал-майор Муравьев и вовсе заявил:
«Я, право, не знаю, чем Сандвичевы острова нам могут быть полезны, а паче при нынешних обстоятельствах. Шеффер сыграл смешную комедию, за которую компания очень дорого заплатила, и я не думаю, чтобы можно было возобновить ее; иметь же просто пристанище на пути и там запастись свежей провизией никакого препятствия нет и не будет».
Генерал-майор Матвей Иванович Муравьев
Воистину мудрый государственный муж!
С 1821 года Гавайские острова за неимением конкурентов стали превращаться в зону американского влияния, а спустя некоторое время были насильно аннексированы Вашингтоном.
Дружба важнее этих диких мест
Весьма доброжелательно к русским были настроены вожди с Маршалловых островов, для которых Россия могла бы стать гарантом того, что их население на будет объектом охоты европейских работорговцев, но и эту идею всерьез даже не рассматривали.
Просьбы об установлении российского протектората от жителей Новой Гвинеи передавал российским властям великий ученый Николай Миклухо-Маклай. Но сначала ему отказал по настоянию Горчакова Александр II, а затем — по настоянию Шестакова — Александр III.
Одних императоров смущали большие расстояния до тихоокеанских потенциальных владений, другие — боялись разозлить западных партнеров.
Англичан, французов, немцев, голландцев, португальцев — не смущало ничего. Пока Россию местные жители звали сами и обещали за ее протекторат земли и эксклюзивные экономические права — только чтобы не иметь дела с европейцами — европейцы, пользуясь позицией российских властей, захватывали все силой.
Российские моряки открыли в южных и восточных морях несколько сот новых островов, но все они почему-то в последствии принадлежали Англии, Франции, США.
В конце XIX века сведения о том, что некоторых князей в Индонезии легко склонить к просьбе о протекторате, отправлялись российскими дипломатами в Петербург. В публицистике даже ходит фраза о том, что Николай II воспринял эту информацию негативно и сказал, что «дружба с Англией важнее этих диких мест» (Англия в это время конкурировала за влияние с Голландией в регионе). Слова монарха широко разошлись в прессе, правда, первоисточник их мне установить не удалось, поэтому ручаться на 100% за их достоверность я не могу. В любом случае, никаких действий в Юго-Восточной Азии Россией так предпринято не было. Была лишь удивительная авантюра россиянина Василия Малыгина, поднявшего одно из княжеств Индонезии на бунт против голландцев и около двух месяцев руководившего сопротивлением голландским войскам. Учитывая, что российское внешнеполитическое ведомство проявляло к судьбе Малыгина серьезное негласное внимание, а также — его таинственное исчезновение после освобождения из голландской тюрьмы, у исследователей есть основание полагать, что Малыгин (если он вообще был именно Малыгиным) на самом деле имел отношение к российским спецслужбам. Но в этом случае попытка колонизовать огромный регион и разбить голландцев силами одного человека выглядела достаточно странно.
Не захват, а обычное сохранение за собой земель, которые фактически либо уже принадлежали России, либо контролировались русскими, или просили Россию о протекторате (Аляска, Калифорния, Новая Гвинея, Гавайские острова и т.п.) — превратило бы Тихий океан во «внутреннее море» России. Причем, без насилия, на добровольных началах. Россия приобрела бы при этом не только шикарные экономические возможности, но и прекрасные военные базы, превратившись в страну, в которой никогда не заходит солнце. В этом случае в начале XX века у Японии не было бы ни малейшего шанса, находясь в фактическом окружении, одержать над Россией победу, обернувшуюся для нас страшным позором и страшными потерями. Россия бы сохранила бы при этом свои территории в Восточной Азии, перешедшие в начале ХХ века под контроль японцев.
Свято место пусто не бывает. Аляска, Калифорния, Гавайские острова сегодня — штаты США, Маршалловы острова — государство, «ассоциированное» с США. И власти Штатов ничего не смущает. И большую часть Тихого океана, соответственно, контролируют американцы, создавая для нас серьезные геополитические угрозы.
Самое грустное, что речь идет не о неосуществленных «перспективных прожектах», а о том, что уже было нашим и что мы просто отдали. Причем, отдали вопреки желанию местных жителей. Из страха, недальновидности и желания угодить «западным партнерам».
Нужно сделать горький вывод. Принцип «свято место пусто не бывает» действует и сегодня. И отовсюду, откуда будет уходить Россия — пусть даже в плане просто политического влияния, всюду будут сразу заходить США. Базы НАТО и так стоят у наши границ — скоро их может стать значительно больше. Это намек всем тем, кто сегодня призывает меньше уделять внимания внешней политике, заниматься «внутренними делами» и отгородиться стеной от территорий, где живут русские люди и есть российские интересы.
И именно из логики всего сказанного выше автор этих строк горячо поддерживает то, что Россия делает, в частности, в Сирии. Главное не сбавлять обороты, а набирать их. Так держать! Но внешнеполитическими усилиями в одной лишь Сирии явно тоже ограничиваться не стоит.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Как Гавайи могли стать частью России
Сандал за подданство
С Камеамеа Крузенштерн и Лиснянский встретиться не смогли – его главный советник, англичанин Юнг, лишь провел для них экскурсию по владениям короля (стоит предположить, что Юнг же и отсоветовал встречаться с русскими). Зато они увиделись с Каумуалии, удивившим их своим владением английским языком. В надежде с помощью новых друзей победить Камеамеа и стать властелином всех Гавайев, второй правитель был очень любезен с русскими и пообещал им всевозможное сотрудничество вплоть до передачи своих островов русскому царю в качестве колонии.
Король Гавайских островов Камеамеа I (1758-1819) и его воины, 1819 год. Гравюра Э. Баярда / The Illustrated World, 1880.
Слухи об интригах вассала вскоре дошли до Камеамеа, который в 1806 году отправил письмо Александру Баранову, совмещавшему должности главного правителя русских поселений в Северной Америке (России тогда принадлежали Калифорния и Аляска) и одного из руководителей Российско-Американской компании. Камеамеа, очевидно, напуганный инициативой своего конкурента, также сообщал о готовности наладить торговые связи, чтобы получать от русских промышленные товары и корабельный инвентарь (русских же купцов там интересовало в основном дорогое и редкое сандаловое дерево).
Чтобы оценить предложение Камеамеа, Баранов направил своих сотрудников для тщательного изучения Гавайев. Так появились проекты военных укреплений и даже сельскохозяйственной колонии. Разумеется, руководство Российско-Американской компании встретило проекты с энтузиазмом – хотелось торговать больше и лучше, к тому же близость Гавайских островов к русским колониям в США сулила еще более радужные перспективы развития русского влияния… Однако правительство и лично царь Александр I так не считали. Вспомним, что в Европе в это время разворачивалась война против Наполеона, кроме того, в 1807-1812 Россия воевала с Англией. В этих условиях операция по аннексии далекого архипелага казалась излишней.
Доктор кислых щей
Между тем время шло, а Россия не предпринимала никаких активных действий на Гавайях. Правитель Каумуалии, очевидно, все эти годы ждавший чудесной помощи от русских, потерял терпение. В 1815 году у берегов Кауаи встал на якорь русский корабль “Беринг”, посланный Барановым для закупки продовольствия. На борту “Беринга” был ценный груз, который разворовали местные жители с разрешения самого Каумуалии.
Чтобы спасти ситуацию и вернуть корабль, Баранов командировал на Гавайи барона Георга Шеффера – немецкого ученого-натуралиста, в 1813 году участвовавшего в качестве корабельного доктора в экспедиции на Аляску, но списанного с корабля, как “лицо, нетерпимое на судне”. Шеффер не обладал знаниями ни в военном, ни в дипломатическом деле, но, похоже, Баранову было просто больше некого посылать, а признаваться в том, что прошляпил корабль и товары на 100 тысяч рублей, очень не хотелось.
Барон Егор Николаевич Шеффер
Шефферу были даны инструкции прибыть сразу к королю Камеамеа, который в 1810 объединил Гавайи под своей властью и установил столицу в Гонолулу. И теперь Каумуалии был уже формально подчиненным короля Камеамеа. С собой барон вез письмо от Баранова и дорогие подарки. Конечно, главной целью “посланника” было добиться от Камеамеа соглашения о торговле сандаловым деревом и разрешения на организацию на островах перевалочного порта для русских кораблей, которые шли в Китай с грузом дорогостоящих мехов с Аляски, а не только вернуть корабль.
Однако по прибытии горе-посланника в Гонолулу дела сразу пошли вкривь и вкось. Настроенный американскими купцами против России, Камеамеа отказался даже распечатывать письмо Баранова. Ситуация неожиданно улучшилась, когда заболела жена короля, и Шеффер вылечил ее, чем снискал расположение Камеамеа, которого также стал лечить от болезни сердца. Однако американцы уже в открытую называли доктора русским шпионом, а переговоры о “Беринге” с Камеамеа решительно не ладились.
Секретный план безумного барона
Тогда Шеффер решил действовать на свой страх и риск. В 1816 году Шеффер на корабле “Открытие” прибыл на Кауаи, во владения Каумуалии, чтобы уже там требовать возвращения “Беринга”. К его неподдельному удивлению, Каумуалии встретил русских просьбой “Его величество государя императора Александра Павловича… принять его помянутые острова под свое покровительство” и обещанием “навсегда быть верным российскому скипетру”. Ослепленный успехом Шеффер даже заключил с Каумуалии секретный договор о возможном захвате объединенным силами русских и Каумуалии земель Камеамеа. Каумуалии обещал в ответ все возможные блага, в том числе монополию для русских на торговлю сандаловым деревом.
Двое мужчин гребут на небольшой открытой лодке в пруду перед кокосовой рощей. Вайкики, Гавайи, ок. 1890.
Надо ковать железо, пока горячо! – решил Шеффер. Подлинники соглашений с Каумуалии он отправил Баранову, а копии – в Петербург, вместе с прошением о присылке двух вооруженных кораблей с надежной командой. Безумный барон, очевидно, уже видел себя героем не только Российско-Американской компании, но и русско-американской войны. Шаффер основал в гавани острова три крепости, названные в честь императора Александра, его супруги Елизаветы Алексеевны и полководца Барклая-де-Толли, а одну из долин переименовал в свою честь. Для Каумуалии он купил шхуну, а с одним американцем договорился о приобретении военного корабля “Авон” (счет за него был отправлен в Америку, сразу Баранову).
Баранов, должно быть, пришел в ужас. Когда письма Шеффера дошли, Баранов сразу же ответил ему, приказывая немедленно прекратить всякую деятельность, а от покупки корабля “Авон”, конечно же, отказался.
Американцы тоже не сидели сложа руки. Наблюдая за действиями Шеффера, они выкупили у Каумуалии все возможные товары, включая сандал, по самым высоким ценам – чтобы оставить русских с носом. Сыграла роль и американская пропаганда – и король, и жители островов теперь были однозначно настроены против русских и уверены, что их собираются захватить. Летом 1817 года Шеффера и его сподвижников буквально вытолкали с островов, заставив вернуться на полуразрушенные русские корабли.
Спас доктора-вояку, как ни странно, американец – капитан торгового судна Льюис, следовавший в Кантон. В благодарность за оказанную когда-то медицинскую помощь он согласился взять Шеффера с собой, и в июле 1817 барон навсегда покинул Гавайи.
“Народ сей не покоряется иностранцам. ”
Финал истории состоялся уже в Петербурге в августе 1817 года (к этому моменту туда только дошла просьба Шеффера о военной помощи), когда безумного барона уже выкинули с островов. Директорат РАК, докладывая императору со своей стороны о договоренностях Шеффера на островах, считал оказание помощи целесообразным. Однако император Александр имел противоположное мнение. “Приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами”, считал он.
Руины русского форта Елизаветы на Гавайях, остров Кауаи.
После освобождения Европы от Наполеона Россия декларировала свою приверженность доктринам легитимизма и международного права и порицала Британию, подавлявшую восстание своих колоний в Латинской Америке. В этой ситуации, по мнению российских дипломатов во главе с министром иностранных дел Карлом Нессельроде, Россия не должна была одновременно создавать собственную колонию на Гавайях. Ну а Соединенные Штаты Александр планировал привлечь к Священному союзу и поэтому также не хотел вызывать их недовольства российской активностью на Гавайях…
В итоге Гавайи почти до конца 19 века оставались независимым портом и государством. Как писал побывавший там в 1816 вместе с русской кругосветной экспедицией естествоиспытатель Адельберт фон Шамиссо, “Сандвичевы острова останутся тем, что доныне были: вольным портом и торговым местом для всех плавателей по сим морям. Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии… Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочисленен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный…”